* * *
Курумба полулежал на кушетке, вытянув длинные ноги, – голова запрокинута, глаза прикрыты шоколадными веками. Эдуард сидел рядом и глядел в одну точку. Строгов, молча, мерил шагами холл.
Дверь в палату медленно отворилась. Вошла фрау Винерт с окаменевшим лицом, сделав шаг, прислонилась к двери, точно боялась упасть. Навстречу ей, обходя ноги Курумбы, спешил Сергей Анатольевич.
– Вам плохо?
– Тише, Сережа, – ответила шепотом Винерт. – Со мной все в порядке… Дай только перевести дух!
– Что еще случилось?
– Зайдем-ка в палату, – сказала она после паузы. – Сейчас все увидишь.
Когда они вышли, жиденькая бородка Курумбы вдруг затряслась. Губы шептали что-то невнятное.
– Не могу больше! – сказал Жемайтис. На почерневшее лицо его было страшно смотреть. – Леопольд, мне все время кажется: я слышу ее голос… Она кого-то зовет!
Математик вцепился Эдуарду в плечо. На морщинистой черной щеке блеснула жемчужина.
Дверь отворилась. Филолог вышел, растирая виски. Эдуард даже не повернул голову: эта суета, хождение туда и обратно его уже не касались.
– Я понимаю, они тоже измучены, – думал Жемайтис. – Но для чего теперь бегать и хлопотать? Автореаниматор зафиксировал смерть – это конец!
– Эдуард, возьми себя в руки! – приказал начальник.
– Не надо шуметь, Сергей Анатольевич. Я ведь все понимаю, – мужественно отозвался Жемайтис.
– Ничего ты не понимаешь!
– Эдик прав, – лицо Норы Винерт как-то странно светилось. – Не надо шуметь: мы ведь можем ее разбудить! Эдуард, Маша жива! Девочка просто заснула. Видел бы ты, как хорошо она спит! – фрау Винерт вдруг замолчала. Все обернулись и посмотрели в сторону входа, где в полумраке будто вздохнула стена… со смешным рыжим чубчиком.
Услышав в динамике звон, кун поднял голову и взглянул на Ивана. Звал Жемайтис: «Простите, наверно я вас разбудил?»
– Что же теперь делать, – ответил Конин.
– Маша зовет вас.
– Вы не ошиблись?
– Она твердит ваше имя!
– Имя еще ничего не значит. Прежнего координатора звали также, как и меня.
– Но вчера вы к ней заходили!
– Заходил. Но она спала.
– Спала?
– Что вас удивляет? Эй! Вы чего замолчали?
– Послушайте, она вас действительно ждет!
– Хорошо. Сейчас буду.
Конин остановился в холле перевести дух. В груди словно трогали соломинкой обнаженное сердце. Доносившийся звон посуды свидетельствовал, что «хозяйка» настроена решительно. В палате разговаривали.
– Я рад, что Маша опять улыбается, – сказал математик. – Время лучший целитель!
– Леопольд, ради бога, не трогай Время! – просила Винерт.
– Извини, я совсем забыл, что со Временем у тебя особые отношения.