Сонливость Джека Мейера как рукой сняло. Он вдруг подумал, что, будь он художником, обязательно попытался бы написать картину «Ожидание на переправе Комо». Или «Ожидание парома на Комо». Просто после всей этой жуткой ночи вид мирных крестьянок, баюкающих на руках детей, показался настолько умиротворяющим, что он почувствовал себя спокойно и легко, как в детстве на Рождество.
В загрубевшей всего за несколько часов пребывания в Латинской Америке душе Мейера разлилось нежданное тепло. Деревенские мадонны с младенцами на руках олицетворяли надежду. И Джек, невольно подавшись вперед, старался впитать каждую деталь этой удивительной в своей обыденности картины. И сохранить ее в памяти…
– Стой! – вдруг приказал водителю тоже пристально разглядывавший переправу с переднего сиденья Сэм Дакота. – Мак, давай наверх!
Мейер удивленно оглянулся на мигом вскочившего и вынырнувшего к пулемету парня-мексиканца. Сидевший напротив Джека человек-куст, вскинув автомат, настороженно всматривался вперед. Диктор в магнитоле пожелал всем удачного дня, и Шакира с Алояндро запели «Ла тортуру».
– Ну что? – спросил Дакота.
Мак повернул пулемет по сторонам и отозвался:
– Вроде ничего!
– Все равно мне это не нравится, – буркнул Сэм. – Давай-ка медленно назад…
В этот самый миг привставший Джек вдруг увидел, как из-за пикапа с мадоннами резко высунулся человек с гранатометом.
– Назад!!! – завопил Дакота. – Мак!
«Хаммер» рванулся назад, пулемет на крыше загрохотал, но из-за рывка пули ушли в дорогу, вздыбив косую змейку земляных фонтанчиков перед машинами.
П-пух! – донеслось от пикапа, и к «Хаммеру» устремился светящийся комок.
Одновременно женщины с детьми с криками вскочили и начали выпрыгивать из кузова пикапа. Светящийся комок пронесся над самым лобовым стеклом «Хаммера». Мейер успел подумать, что граната прошла мимо, но в этот момент на крыше грохнуло так, что тяжеленный джип присел.
Из люка, в котором торчал Мак, брызнули осколки и куски плоти. Джек пригнулся, его сбил с ног бросившийся к бойнице человек-куст. Водитель случайно задел магнитолу, и «Ла тортура» теперь звучала на всю мощь стереоколонок. Умиротворяющий пейзаж словно по мановению дьявола превратился в кромешный ад.
Из-за кабины грузовика с огромной клеткой высунулся еще один человек с гранатометом. От берега, разорвав туман в клочья, загрохотали автоматы. Женщины с детьми с воплями бежали к причалу.
Сэм Дакота с матерным вскриком распахнул дверцу и высунулся из кабины с автоматом. Ухнул выстрел «подствольника», и воздух прочертил дымный след. Пройдя над пикапом, граната угодила в бак грузовика.