– Да не страховка это! А чепуха! Знаешь, Джек, почему друг Чавеса Кастро до сих пор жив?
– Почему? – с интересом посмотрел на него Мейер.
– Потому что его все время пытались убить, то отравив сигары, то еще как-то по-идиотски! Но все эти штуки хороши только для Голливуда! А Латинская Америка, Джек, не Голливуд. Тут, конечно, хватает экзотики, но действенны только самые простые методы – «Томпсон», взрывчатка, мачете… Троцкого в Мексике вон обычным ледорубом зарубили!
Мейер, глядя на Дакоту, кивнул:
– Насчет Троцкого ты прав, Сэм. Но лобовые методы не всегда работают даже в Латинской Америке…
78
Венесуэла, Гвианское нагорье, ущелье Грома
Заднее колесо уже не повизгивало, а отчаянно молотило о джип, взывая о пощаде. Логинов не без труда повернул и наконец оказался перед завалом. Остановив джип метрах в пяти от него, он выскочил и по дороге к профессору Кринецкому на всякий случай огляделся по сторонам.
Ничего подозрительного не было, и Виктор, опустившись на колени и положив винтовку, тронул профессора за шею. Тот лежал на животе, лицом вниз, с неловко подвернутой левой рукой. Пульс на его сонной артерии Логинов нащупал, но с трудом. Взяв за плечо, он осторожно перевернул профессора на спину и едва не вздрогнул.
Левую сторону лица Кринецкого в районе виска укрывала огромная гематома. Судя по всему, череп был проломлен. Логинов понимал, что профессор на грани жизни и смерти. Его могла спасти только срочная трепанация. Для этого нужен был вертолет, но сначала следовало как можно скорее сделать хотя бы пару уколов.
Виктор уже хотел было вскочить на ноги, как вдруг веки профессора Кринецкого вздрогнули и он открыл глаза – правый полностью, а левый, заплывший, едва-едва. Логинов наклонился и, сжав руку Кринецкого, быстро сказал:
– Держитесь, профессор, я сейчас!
Запекшиеся губы профессора шевельнулись, как будто он хотел что-то сказать. Виктор сжал его руку покрепче и наклонился к самому лицу:
– Что?..
– Эль-до-радо… – из последних сил прошелестел Кринецкий. – Я нашел его… – И тут же его голова бессильно откинулась набок.
Логинов поднял руку Кринецкого в своей и сказал, глядя в его остекленевшие глаза:
– Я понял, профессор… Извините!
Спешить больше было некуда. Осторожно положив руку профессора, Логинов закрыл его глаза и пошарил в кармане в поисках сигарет. Они нашлись и, что было удивительно, оказались не до конца промокшими, как и зажигалка. Логинов с третьего раза зажег ее и молча покурил.
Затянувшись в последний раз, он выстрелил окурок в сторону, потом сунул телефон в карман, подхватил винтовку, поднялся и начал карабкаться на завал.