— Мы вот в Марсель идём, — сказал он, когда понял, что отмолчаться не получится. — Там до Тулона рукой подать, хоть по морю, хоть по суше. Боюсь я, Алина. А вдруг из моих там и в живых уже никого нет?
— Может и так быть, что всё как раз хорошо, — сказала Галка. — Тебе кое в чём полегче, братец. Ты хоть можешь надеяться на лучшее…
— Ну, да, а ты точно знаешь, что из твоей родни никого нет, кроме брата, — согласился Пьер. — А мне бы на твоём месте легче было.
— Так что же ты всё-таки решил?
— Ну… Что бы ни было, я тут всё равно не останусь. Дел-то ещё сколько — в Сен-Доменге…
Удачный рейд, трюмы, полные добычи… Но не было у Галки сейчас того же чувства, что после Картахены — мол, вышла на финишную прямую. А было неприятное предчувствие, будто она входит в тёмный лабиринт. И один Бог знает, что там.
Как французы прознали о подвигах пиратов Сен-Доменга до их прихода в гавань Марселя — оставалось загадкой. Но факт есть факт: город встречал победителей Алжира торжественным орудийным салютом: три залпа из двадцати пушек, гром от них разнёсся на несколько миль вокруг. А на набережной собралась радостная толпа горожан, желавших поглазеть на знаменитых вест-индских флибустьеров, которые так много сделали для прекрасной Франции. Разгромив флот Алжира и разорив их базу, пираты попросту на несколько ближайших лет обезопасили южное побережье Франции от набегов мусульман. А это уже много значило. Почти все освобождённые пленники-французы были родом из прибрежных городков вроде Сен-Тропеза, Канна или Сан-Рафаэля. Так что радость марсельцев была вполне объяснима. А уж когда месье комендант позаботился встретить пиратскую адмиральшу и её офицеров, высадившихся на пирсе, строем почётного караула, народ просто пришёл в восторг. Так до сих пор встречали только иностранных принцев или полководцев-триумфаторов…
— Огонь, вода и медные трубы, — сказал Влад, когда Галку, Джеймса и господ капитанов наконец проводили в шикарную резиденцию, специально отведённую для почётных гостей. Здесь пираты наконец-то смогли вздохнуть свободно: эти почести, конечно, приятны, но чертовски утомительны. — Первое и второе испытание кое-как прошли, зато третье — самое сложное.
Джеймс снял шляпу и обмахнулся ею, переводя дух.
— Думаешь, не выдержим? — спросил он.
— А тут и самые сильные вояки, бывает, ломаются, — сообщил своё мнение шевалье де Граммон. По такому торжественному случаю он изволил побриться и одеться, как подобало дворянину. — Кто читал Макиавелли?
— Обижаешь, приятель, — усмехнулась Галка. — Кто ж возьмётся руководить страной, не читав этого классика лицемерия и государственного цинизма? Кстати, на свой счёт я более-менее спокойна.