— Смылся! — объявил со смехом Илиас.
Только теперь Клио заметила Сарантиса. Гордо подняв голову и сердито нахмурив брови, она подошла к нему.
— Тебе что-нибудь нужно, Сарантпс? — холодно спросила она, взявшись за дверную ручку.
— Нет, Клио.
Он смотрел как зачарованный в ее большие глаза. Перед ним только что открылась ее драма, погибшие мечты, призрачный мир, куда ее увлекало разгоряченное воображение. Он невольно улыбнулся девушке.
— Тогда чего же ты стоишь? Мне кажется, ты слишком много себе позволяешь, — сказала она, захлопнув дверь у него перед носом.
Но он продолжал улыбаться, улыбаться растерянной улыбкой…
С того дня они не обменялись ни словом. Думая по ночам об этой девушке, Сарантис предавался мечтам. Весь его опыт в любовных делах сводился к двум незначительным встречам, и в свои двадцать пять лет он был по-юношески чистым и романтичным. Ему представлялось, как они идут вдвоем к холму, держась на некотором расстоянии друг от друга. Он надевает кепку козырьком назад, подставляя открытое лицо вечернему ветру. Клио слушает его, а он говорит и говорит без конца. Мечтая об этой прогулке, Сарантис обдумывал заранее тему разговора или, вернее, различные варианты одной и той же темы. Прежде всего он объяснит Клио, как бессмысленно жить в стороне от людей, замкнувшись в четырех стенах в ожидании благополучия, которое никогда не вернется к ним в дом. Не только их семья в бедственном положении. Все мещанское сословие потерпело крах. Клио подумает с удивлением: «А я-то не знала, что Сарантис такой умный». Тогда он заговорит с ней о своих убеждениях.
«У нас, Клио, только один путь…» — «Какой путь?» — спросит она, глядя на него своими большими глазами. «Путь борьбы», — тихо ответит он.
Она смутится, в замешательстве потупит взгляд. Ее прежний страх будет бороться с возвышенной любовью; новые горизонты, внезапно открывшиеся перед ней, преобразят ее внутренне. Он посмотрит ей в глаза. «Только в борьбе найдем мы свое счастье», — убежденно скажет он и замолчит, в задумчивости опустив голову.
Легкий сумрак окутает город и холм, у подножия которого раскинулось рабочее предместье. Мимо них будут проходить, обнявшись, парочки.
«Да, Сарантис», — шепнет она, прижимаясь пылающей щекой к его лицу…
Но сегодня лицо Клио было холодным, и Сарантис застыл в ожидании.
— Мне нужно тебя кое о чем спросить, — сухо заговорила она. — Что происходит на заводе?
— А Никос разве тебе не рассказывал? Люди борются за сокращение рабочего дня…
— Это меня нисколько не интересует, — резко перебила она его. — Я не хочу, чтобы мой брат впутывался в какие-нибудь беспорядки. Ты думаешь, я глупая и не вижу, во что ты его втягиваешь? — Она упрямо поджала губы и немного погодя прибавила: — Предупреждаю, оставь его в покое, иначе я донесу на тебя в полицию!