Иван Вавилов сидел на корточках перед сейфом и тоскливо взирал на его пустые полки. Рядом суетился судебный следователь, пытаясь добиться вразумительных ответов от сторожа, которого только что осмотрел доверенный врач полиции Штейн, отметив ряд синяков на его худосочном теле и основательную ссадину на лбу от удара тяжелым предметом. Возможно, кулаком в перчатке, как уточнил обстоятельный во всем доктор.
Он также пояснил, что лужа крови на полу за прилавком, скорее всего, тоже принадлежит сторожу. Пролилась она из его носа как раз после того самого удара кулаком, от которого сторож впал в беспамятство.
— Вы у него спросите, отчего он двери открыл грабителям? Или хорошо их знал? — поинтересовался Вавилов и, легко вскочив на ноги, потер ладони, пытаясь избавиться от неприятного озноба, охватывающего его всякий раз в предчувствии серьезных неприятностей.
Следователь ничего не ответил, лишь окинул Вавилова угрюмым взглядом. И Иван понял, что тот крайне недоволен столь фамильярным к себе обращением.
«Тартищева на тебя нет! — недружелюбно подумал Вавилов. — Он бы в миг всю твою спесь сбил!»
Заложив руки за спину, он вышел из-за прилавка и прошелся по магазину. Под ногами хрустело стекло от разбитых витрин. Взрывной волной смело на пол и превратило в осколки старинные китайские вазы, несомненную гордость их владельца, уничтожило прекрасные витражи и разбило гипсовые барельефы на стенах, отображавшие сцены из жизни античных богов. И хотя пожар удалось остановить, ковры все были в пятнах сажи, шторы на окнах превратились в грязные тряпки.
С них до сих пор стекала вода, на которую не поскупились пожарные, примчавшиеся на место происшествия почти одновременно с агентами сыскной полиции. Воздух был насыщен запахами копоти, дыма, селитры и еще чего-то непонятного, отчего на языке появился странный металлический привкус.
Он вновь вернулся за прилавок и постоял некоторое время перед вторым сейфом, который отличался от первого тем, что дверь его была разворочена сильнее и рядом с ним прилипло к мокрому полу несколько обгоревших ассигнаций. Наверняка именно в этом сейфе ювелир хранил деньги. Вавилов хмыкнул. Вполне возможно, на похищенных кредитных билетах будут видны следы огня. И это уже кое-какая улика, конечно, если их вздумают использовать по назначению в Североеланске. Но слишком маловероятно, что финажки всплывут именно в Североеланске. «Это ведь каким дураком надо быть, чтобы решиться на подобное самоубийство?» — вяло подумал Вавилов и вздохнул.
Затем он перевел взгляд на третий сейф, дверь которого грабителям просто по счастливой случайности не удалось взорвать. По всей видимости, свистки городовых, бросившихся на звуки взрывов, заставили их спешно побросать драгоценности и деньги в приготовленные для этой цели саквояжи и смыться восвояси.