Уже битый час они с Тартищевым сидели в его кабинете на Тобольской улице, в здании управления полиции, пили жидкий чай с черствыми бубликами, завалявшимися в глубинах стола, и пытались свести воедино обстоятельства ограбления ювелирного магазина. Но умные мысли, очевидно, роились в менее усталых головах, поэтому версии никак не выстраивались, а безуспешные попытки слепить вместе отдельные свидетельства очевидцев вылились в ту самую фразу Тартищева, которую Вавилов с готовностью одобрил. Ему и самому хотелось проделать нечто подобное, но сдерживало присутствие строгого начальства…
Против его ожиданий Тартищев всего только и сделал, что яростно выругался, когда услышал про карточку, но дальше повел себя как обычно: расспросил сторожа о приметах того человека, который представился Андреевым, и о том, который вошел следом, — крупном человеке с саквояжем в руках. Оказывается, все они были в парусиновых плащах с низко надвинутыми на лица капюшонами. На улице поливал дождь. И сторож лучше всего запомнил не приметы преступников, а то, что они изрядно затоптали пол и он испугался, что назавтра ему попадет от хозяина. «Агент» пояснил, что они из полиции и к ним поступило донесение, что сегодняшней ночью магазин собирается ограбить шайка беглых каторжников. Поэтому они посидят до утра в засаде, чтобы захватить разбойников с поличным…
Форменный сюртук, карточка, а главное, убедительная речь «агента» полностью успокоили старика.
Поэтому, когда самый крупный из вошедших ткнул ему в зубы «наган» и приказал молчать, старик опешил, но рука машинально потянулась к свистку, который всегда висел на груди. Однако моментальный удар в лицо перекинул его через прилавок, который защитил его от взрывной волны и огня…
— По правде сказать, — прокряхтел озадаченно Тартищев и с укором посмотрел на своего лучшего агента, — если б я не знал, что ты здесь ни при чем, подумал бы, что именно ты ограбил магазин. Слишком уж приметы сходятся. Небольшого роста, чернявый…
Уж не старый ли это наш знакомец Изя Фейгин? И не таким ли способом господа заговорщики решили пополнить свою кассу?
— Не думаю, — покачал головой Вавилов, — слишком рискованно. Карточка пропала в цирке, и они понимают, что первым делом мы будем шерстить людей из цирка. Я тут кое-что уже просмотрел. Наиболее подозрительны венгр Стефан Калош, Надежда Рябцева, кассирша, и борец Эдвард Лойс. Он от кассирши ни на шаг не отходит. То ли любовь у них, то ли что-то другое.
— Борец, говоришь? — потер затылок Тартищев. — Здоровый?
— Здоровый! В тяжелом весе выступает. И на чемпионате пока без поражений идет.