Когда он пришел в себя, то ему показалось, что прошли часы, но очень скоро понял, что всего лишь секунды. Звук очередей еще прокатывался эхом по туннелю. Гарри уловил запах кордита и вновь услышал звук бегущих шагов. Удаляющихся шагов, отметил он. Так по крайней мере ему хотелось думать.
Лежа в воде в полной темноте, Босх перекатился и стал шарить руками в поисках винтовки и очков. Через некоторое время он сдался и попытался вытащить свой собственный пистолет. Кобура оказалась пуста. Он сел и привалился спиной к стене. Он чувствовал, что правая рука онемела. Пуля вошла в округлость плеча, и вся рука ныла от тупой боли, которая расходилась от точки удара до кончиков пальцев. Босх ощущал, как кровь течет у него под рубашкой – по груди и по руке. Это воспринималось теплым контрастом по отношению к холодной воде, в которой он сидел и которая, бурля, завихрялась вокруг его вытянутых ног.
Он осознал, что ловит ртом воздух и пытается отрегулировать вдох. Он был на грани шока и понимал это, но ничего не мог с этим поделать.
Затем звук убегающих шагов внезапно смолк. Босх затаил дыхание и прислушался. Почему Дельгадо остановился? Что случилось? Босх передвинул лежащие в воде ноги, все еще пытаясь найти какое-нибудь оружие. Вокруг он ничего не мог нащупать, и было слишком темно, чтобы разглядеть, что куда упало. Фонарик также отлетел куда-то.
Затем послышался какой-то голос, слишком отдаленный и приглушенный, чтобы разобрать слова или вообще что-либо понять. Было только ясно, что кто-то кому-то что-то говорит. А потом возник другой голос. Оба принадлежали мужчинам. Босх попытался разобрать, о чем идет речь, но не смог. Второй голос неожиданно сделался злым и пронзительным, потом послышался выстрел, затем еще один. Слишком уж много времени прошло между выстрелами, подумал Босх. И стреляла не «М-16».
Пока он пытался понять, что все это значит, снова раздался звук шлепающих по воде шагов. Через некоторое время стало возможно определить, что шаги сквозь тьму направляются к нему.
В этих шагах, что с плеском воды приближались к Босху, не было никакой поспешности. Они были медленные, равномерные, методичные – словно шаги невесты, по церковному проходу шествующей к алтарю. Босх бесформенной кучей обмяк, вжимаясь в стену, и снова пошуровал ногами по дну наполненного водой, осклизлого канала в надежде отыскать какое-либо оружие. Но его не было. Он был слаб, изнурен и совершенно беззащитен. Ноющая, монотонная боль из руки переместилась чуть выше – туда, где бился на шее пульс. Кисть правой руки была по-прежнему неработоспособна, а левой он зажимал разорванную плоть на плече. Его сильно трясло, и Босх знал, что скоро потеряет сознание и уже не очнется.