Опять Даша!.. Наталье не давало покоя злополучное кольцо, словно в этой дорогой ювелирной безделушке и крылась главная разгадка этой драмы.
– Даша утром уехала, – словно невзначай сообщил дворецкий. – Остальные тоже разбежались. Один я остался… как Фирс. Разве можно оставить Ксению Аркадьевну одну? Она же не справится! Как вы думаете, Наталья Николаевна, меня не уволят?
– Вы душа этого дома, Евгений, – искренне сказала Наталья, поднимаясь из-за стола. – Разве можно отказаться от души?
Оборин жалко улыбнулся:
– Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?…
– Я и не знала, что вы так хорошо знаете Библию, – грустно улыбнулась Наталья. – Все-таки одного Шекспира оказалось мало – тринадцатый стих, четырнадцатая строфа…
– Все под Богом ходим, – уклонился от прямого ответа Оборин. – Особенно когда кто-то помогает дьяволу…
Какая-то важная, но смутная мысль мелькнула в ее сознании, но так и не успела оформиться.
Наталья набросила шубку и вышла из дома, гадая, где сейчас Ксюша и зачем она уехала в такую рань.
* * *
Будний день, он и есть будний день: все куда-то спешат, суетятся, нервничают. Наташа то и дело тормозила перед торопливыми пешеходами, для которых красный цвет светофора лишь досадная помеха, но никак не знак ограничения. Вместо того чтобы поблагодарить осторожного и внимательного водителя, пешеходы злились, грозили кулаком и зачем-то пинали машину. Вот этого Наташа совершенно не понимала: при чем здесь ее малышка, которая едет строго по правилам?! К счастью, стекло заглушало обидные слова, и Наташа чувствовала себя защищенной от чужих негативных эмоций. Ей и без того хватало своих печалей и горестей.
Она набрала номер Ксении, но аппарат был отключен. Куда она сорвалась в такую рань, да еще в таком состоянии? Поведение подруги не просто беспокоило, оно настораживало. Может, стоит позвонить Людмиле? То же самое. Аппарат выключен.
Сговорились они, что ли?… Впрочем, Кондрашенко могла поехать домой и отключить телефон, чтобы немного поспать. Звонить в «Хом-инвест» Наташа не стала – смысла нет.
Вдруг телефон разразился любимой мелодией.
– Здравствуй, папа. Ты уже знаешь?…
– Сообщили час назад. – Николай Алексеевич тяжело вздохнул. – До сих пор в себя прийти не могу. Никак не поверю, что Миши больше нет. Только вчера созванивались… Странный звонок, – продолжал отец. – Я даже сначала и не понял, что это Миша.
– Он сам тебе позвонил? – удивилась Наташа.
– В том-то и дело! Ни с того ни с сего. Он был не то что пьян… Скорее, какой-то возбужденный. На себя совершенно непохож. Ты же знаешь, Миша никогда не позвонит, если у него какие-то проблемы… У него был такой голос… будто он выиграл небольшую войну…