— Моего влагалища.
— Нормально!
— Слушай, — снова вмешался Гарри, — если тебе потребуется помощник, я к твоим услугам: будем прославлять вместе.
— Осади, Гарри! — прервала его Мун. — Речь не о том, чтобы трахаться с мужиками, а о том, чтобы стать сильной, одухотворенной женщиной. Так, Лейла?
— В самую точку, Мун. Все сечешь!
А Келли, видимо, секла не очень.
— Я про этих антропологов: почему надо, чтобы лицо напоминало ну... всякие органы?
Лейла на мгновение задумалась. Раньше ее об этом ни разу не спрашивали — знакомые обыкновенно задумчиво кивали и просили передать им гуакамоле.[17]
— Ну, не в буквальном смысле слова, — нашлась она. — Это всего лишь образ — символ гениталий, чтобы подвигнуть мужскую особь к деторождению.
— Теперь все ясно, — отозвалась Келли.
— Вот почему у самок обезьян розовые задницы. В противном случае вид давно бы вымер. Так что доверьтесь женщине.
Все глубокомысленно кивнули.
— А знаете, что у обезьян тоже есть знаки зодиака? — продолжала Мун. — Одна астрологиня составила гороскопы на всех приматов в лондонском зоопарке. Узнала всю их подноготную — характеры и прочее. Здорово, правда?
Накануне Дервла решила встать первой, чтобы первой занять душевую. Но обнаружила, что Мун ее опередила: не потому, что она была такой ранней пташкой, а потому, что только-только собралась в кровать.
— Закончила читать книжку с Красным драконом. Ту, что приволокла Сэлли. Первую часть, где действует Ганнибал Лектор.[18] Ужасно захватывает! Такие кошмарики! Самое страшное — убийства совсем без причины. Только потому, что какой-то псих окончательно спятил и решил заделаться серийщиком.
Дервла подождала, пока Мун почистит зубы и неверным шагом направится в спальню.
— Разбуди, если сядут жрать.
И вот Дервла осталась одна — в нижнем белье, перед зеркалом. Она явственно ощущала движение за стеклом. Все они тут время от времени чуяли присутствие посторонних. А ночью, когда в спальне гасили свет, за зеркалом мелькали смутные тени. Дервла понимала: то ли друг, то ли недруг явился, чтобы встретиться с ней.
— Зеркало, зеркало, можешь ли рассудить, кому из нас суждено победить? — будто бы в шутку продекламировала она и выдавила на щетку пасту. Никакой редактор ни за что бы не сообразил, что она разговаривала с живым человеком.
Вскоре, как и каждое утро, на стекле появились буквы — корявые, некрасивые, поскольку писать приходилось шиворот-навыворот. Всего на расстоянии вытянутой руки, подумала Дервла.
«Воггл у зрителей номер один», — гласило сообщение.
От изумления она чуть не выпалила его имя. Неужели победитель Воггл? Но, на счастье, сдержалась. Только на мгновение потупилась.