— Но он на самом деле отвратителен, Сэлли. Мне его жаль, и я готова понять...
— Вот оно! Я тебя вывела на чистую воду! Отвратительный, а не чокнутый. Это разные вещи! Какие же вы все предвзятые. Какие упертые!
Келли отшатнулась, словно ее ударили по лицу. Взрыв Сэлли был настолько страстным, что даже ее пальцы сжались в кулаки. Показалось, что она вот-вот бросится на соперницу.
В аппаратной режиссеры лихорадочно двигали переключателями, стараясь направить камеры на нужные лица. Джеральдина приказала обоим операторам в зеркальном коридоре переместиться к женской спальне. Назревал редчайший на «реальном» телевидении момент — развитие настоящей, не придуманной драмы.
— Утихни, Сэлли, — вмешалась в их спор Дервла. — Келли имеет право на свое мнение.
— Имеет. Только пусть не оскорбляет тех, кто для нее парии.
— Нет у меня никакого мнения! — Из глаз у Келли хлынули слезы. — Честно!
— Есть! Просто ты не хочешь признаться в своей упертости. Все кому не лень нападают на душевно больных и валят на них социальные проблемы. Их лишают лечения, их не замечает система. А если в кои-то веки что-то происходит и один ненормальный шизик, которого вообще не следовало выпускать из психушки, скатывается с катушек и втыкает кому-нибудь нож в башку — тогда и вовсе лажа: в убийц превращают всех, кто страдает легкой депрессией.
Сэлли возбуждалась все сильнее. Такой ее никто ни разу не видел. Костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели. На глаза навернулись злые слезы.
Келли пришла в ужас — она не ожидала такой бурной реакции.
— Извини, ладно? — проговорила она. — Я сморозила глупость. Не надо плакать.
— Ни черта я не плачу, — огрызнулась Сэлли.
Мун лежала на кровати и снисходительно слушала перепалку. Но в этот момент поднялась.
— Сэлли и права, и не права, — заметила она с превосходством в голосе. — Воггл не то чтобы псих. Он просто вонючий мудак. Но, с другой стороны, не скажу, что мне по нраву шизоиды...
Сэлли сердито попыталась ее перебить, но Мун продолжала:
— ...или люди, у которых не все в порядке с головой, как ты выразилась. Я знавала среди таких действительно опасных типов. И общество вправе их бояться.
— Бред! — возмутилась Сэлли. — Что ты можешь знать о душевных расстройствах?
— А ты сама, Сэлли? — вмешалась Дервла. И на ее лице отразилась неподдельная тревога. Но Мун не дала ей ответить.
— Еще как знаю! — выкрикнула она, тоже заводясь. — И скажу тебе почему, дорогая подружка. Потому что я два года — два долбаных года торчала в психиатрической лечебнице. Слышала о такой? Больница для ненормальных и чокнутых. И поэтому ненавижу придурков.