Позже Эмили лежала на спине и смотрела в окно на звездное небо. Люк молчал, но ее это устраивало, ей не хотелось ни о чем говорить. В экстазе он шептал ее имя и слова любви, но Эмили знала, что это ничего не значит: признание, произнесенное в моменты страсти, – всего лишь традиция, нечто вроде благодарности за доставленное наслаждение, и не стоит придавать ему слишком большое значение. Что бы ни ждало ее в будущем – разлука с Люком, боль потери, одиночество – сейчас Эмили не желала об этом думать, она чувствовала себя счастливой, как будто обрела свой истинный дом, который искала всю жизнь.
Но ее блаженство продлилось недолго. Люк сел, повернулся к Эмили и произнес чужим, незнакомым голосом:
– Ты была девственницей!
Эмили тоже села и поёжилась, но не от прохладного ночного воздуха – ее бросило в дрожь от ледяного тона Люка.
– А ты сомневался?
Люк выругался по-итальянски и, не глядя на Эмили, сказал:
– Сначала я был уверен, что у тебя никого не было, но потом… ты повела себя так раскованно, что я решил, что у тебя уже есть опыт, возможно, даже немалый.
– Значит, если бы ты думал, что я невинна, то не стал бы заниматься со мной… – Эмили хотела сказать «любовью», но в последний момент передумала и употребила другое слово, – сексом?
Люк обхватил голову руками и пробормотал:
– Что мы наделали! Что я наделал! Росс доверил мне свою дочь, а я…
К глазам Эмили подступили слезы, но она надеялась, что в темноте Люк их не заметит.
Как легко Люк вернул меня с небес на землю! Зачем нужно было все портить? – с горечью думала она.
– Послушай, по-моему, ты придаешь моей невинности… то есть теперь уже бывшей, слишком большое значение. Какая теперь разница? – Эмили смутно сознавала, что говорит что-то не то, но уже не могла остановиться. – Согласись, что в наше время двадцатилетняя девственница – это анахронизм. Можешь считать, что ты даже оказал мне услугу. Теперь мне будет гораздо легче… гм… общаться с другими мужчинами.
Люк вскочил, как подброшенный пружиной.
– Значит, ты меня просто использовала? Решила с моей помощью избавиться от надоевшей девственности?
Эмили тоже встала.
– Люк, ты не так…
– Молчи, ни слова больше, не то, боюсь, я могу изменить своему правилу никогда не поднимать руку на женщину, – проскрежетал Люк, сжимая кулаки.