– Испробовала на этом человеке остроту своего языка, – ответила она, разглядывая самую большую накидку Антонии, словно соизмеряла ее с дорожными сундуками. – Он, конечно, попытался меня уволить, но я объяснила, что у него нет на это права.
– О, Нелли, – Антония снова опустилась на край кровати, – все это очень скверно!
Должно быть, услышав необычные нотки в голосе хозяйки, Нелли тотчас подошла к Антонии и взяла ее за руку.
– Знаете, миледи, мы в любом случае должны уехать, правильно?
– О, Нелли, по-моему, ты не понимаешь! – Антония с трудом сдерживала слезы. Ну какой же она дырявый горшок!
– Чего не понимаю, мадам?
– Я совершила нечто ужасное, Нелли, – прошептала Антония. – Мне так стыдно.
– Стыдно, миледи? – Нелли ласково похлопала ее по руке. – Вы за свою жизнь не совершили ничего, за что вам может быть стыдно.
– Это совсем другое.
Сев на край кровати и поджав губы, Нелли некоторое время пристально всматривалась в лицо Антонии.
– Дорогая моя, – наконец заговорила она, – мне кажется, прошедшей ночью произошло что-то плохое.
Антония опустила голову.
– Да, дорогая, у вас был такой вид, что я испугалась, – мягко сказала Нелли. – Значит, это как-то связано с ним? Что ж, он достаточно красив, Бог свидетель, а вы ужасно долго были одна. Он пытался соблазнить вас?
– Нет, я… совершила ошибку, – призналась Антония. – Я приняла неверное решение.
– А-а, и я, возможно, тоже, – в свою очередь, призналась Нелли. – Итак, что он теперь может сделать в самом худшем случае? Упрятать нас в «Белый лев»?
– Думаю, ты его понимаешь, Нелли, – осторожно ответила Антония. – Боюсь, он жесткий человек. И я не уверена, что он станет утруждать себя деликатностью.
– Ах, вы правы, – согласилась Нелли и на секунду прикусила губу. – Вы благородного происхождения, но что это значит для него? Говорят, что евреи – народ бессердечный и к тому же скоры на расправу.
– Нелли!
– Что?
– Как много евреев среди твоих знакомых?
– Никого, насколько мне известно, – подумав, ответила горничная.
– Это все равно что сказать «Все ирландцы лентяи» или «Все шотландцы скряги»!
– Но шотландцы действительно скряги, – возразила Нелли. – Если вы этому не верите, спросите кого-нибудь из них. Они этим хвастаются.
– Возможно, некоторые гордятся своей бережливостью, – уступила Антония. – Но никогда больше не говори ничего подобного в моем присутствии, понятно? Быть может, новый герцог и еврей – я не могу сказать, но мы живем под его крышей.
– Да, мадам.
– О, Нелли! – тихо сказала Антония, опустив плечи. – Что же мне делать?
– Просто держать выше голову, мадам, как подобает истинной леди. – Горничная мягко похлопала ее по колену. – Пусть он делает самое плохое. Вы дочь графа и вдова барона и герцога. У вас в десять раз лучше родословная, а он наверняка не может этим похвастаться.