– Ваш папа был для меня словно родной брат, и вы для меня как родные дети.
«Как родные дети». На мгновение Селин представила себе Персу, чувствуя, что к глазам подступают слезы. Она отвернулась, поплотнее завернулась в накидку и отошла к окну. За ее спиной Корд по-прежнему крепко обнимал детей, а они словно приклеились к нему.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал, дядя Корд, – говорил Алан.
– Я рад бы взять вас обоих с собой, но вы нужны вашей бабушке.
– Они – единственное, что у меня осталось, мсье, – тихо сказала мадам Латруб.
Селин услышала испуганные нотки в голосе женщины и голос Корда, обращающегося к детям:
– Я не хочу покидать вас, но должен это сделать. Когда вы подрастете, то сможете приехать навестить меня. Я покажу вам весь остров и научу плавать. Хотите?
Алан отрицательно покачал головой:
– Я хочу, чтобы ты остался.
– Боюсь, сейчас это невозможно.
Селин подождала, пока Корд в последний раз приласкает и поцелует своих племянников. Он попросил их быть послушными и заботиться о бабушке. Когда Селин обернулась, Корд стоял в дверях, поджидая ее, и глаза его, устремленные на маленького Алана, забравшегося к бабушке на колени, подозрительно блестели. Корд повернулся, чтобы выйти.
Селин поспешила догнать мужа, накидывая капюшон на голову, и первая покинула дом. Она не смотрела по сторонам, ее взгляд был устремлен на открытую дверцу кареты. Селин молилась о том, чтобы достичь пристани незамеченной.
Девушка наблюдала за Кордеро. Когда они отъехали от домика на улице Рампар, по выражению его лица можно было догадаться, что он сильно озабочен. Он смотрел в окно, но мысли его блуждали где-то очень далеко. Между нежным, заботливым человеком, которого она только что видела в доме мадам Латруб, и тем бесчувственным циником, который стоял с ней рядом в библиотеке деда, не было ничего общего. Так за какого же человека она вышла замуж?
– Алекс так их любил, – прошептал он. По тому, как он вдруг резко повернулся, пытаясь понять, услышала ли она его слова, Селин догадалась, что это были только мысли вслух.
– И все-таки он согласился жениться по договору, – заметила она.
Кордеро нахмурился.
– Он всегда делал только то, что считал порядочным. Просто для него не было ничего плохого в том, чтобы соблюсти существующую традицию и стать отцом детей и от любовницы, и от собственной жены.
– А как вы считаете?
– У меня нет любовницы, если тебя интересует это. И детей, насколько я знаю, у меня нет.
– Может, вам надо было договориться и забрать детей на Сан-Стефен?
Его молниеносный взгляд мог бы расплавить железо.