Во время своего плавания к берегам Америки из Англии она проводила большую часть дня, бегая по палубе с остальными детьми эмигрантов. Многочисленные пассажиры толпились на нижней палубе четвертого класса, спали на узких открытых койках, напоминающих ряды полок в кладовой, вынуждены были готовить пищу, есть, рожать, испражняться и даже умирать, как это случилось с ее матерью, на глазах у всех, в невообразимой тесноте, на крохотном пятачке, где и повернуться-то было невозможно. В лучшие дни их обед состоял из солонины. Селин вспомнила, как сначала мать, а потом Перса давали ей горсточку изюма в те дни, когда они получали немного муки, сала и сушеного винограда, чтобы приготовить некое подобие пудинга.
Как только они с Кордом вышли на корму, где располагались каюты первого класса, Селин поняла, что на сей раз ее путешествие будет во всем отличаться от предыдущего плавания. Они пересекли салон – просторное помещение, в центре которого стоял большой обеденный стол. Кордеро подошел к одной из выходящих в этот зал дверей, распахнул ее и сделал шаг в сторону, чтобы пропустить жену.
Селин вошла в тесную каюту, которая больше всего напоминала, пожалуй, солидный стенной шкаф. Двери и стены были обиты деревянными панелями и натерты до блеска. Взгляд девушки быстро нашел кровать, притиснутую к стене каюты. На ней с трудом могли поместиться два человека, но занимала она большую часть каморки. Сундук Джеммы О’Харли уже доставили, он стоял между двумя другими сундуками, один из которых был немного больше, а второй немного меньше. Селин указала на два сундука:
– Эти вещи принесли сюда по ошибке. Они ваши?
Кордеро подошел к маленькому окошечку, нагнулся и выглянул наружу.
– Отсюда хорошо видны низовья реки.
– Я сказала, что ваши сундуки по ошибке принесли в мою каюту. – Она направилась к двери, чтобы найти Фостера или Эдварда. – Я попрошу кого-нибудь из ваших людей вынести их.
– Зачем? Это ведь и моя каюта.
– Вы сказали, что у нас две каюты.
– Так и есть. Вторая для Эдварда и Фостера. Не позволю же я им путешествовать на палубе.
Селин и собаку бы не выгнала на эту нижнюю палубу, не говоря уж о двух замечательных людях, которые были так добры к ней. Она имела в виду вовсе не это.
– А почему вы втроем не можете разместиться в одной каюте? Наверняка можно договориться и поставить раскладную койку…
– Это невозможно. – Уголки его губ резко сжались.
– Почему?
Кордеро всплеснул руками и покачал головой:
– Почему? Почему? Потому что я так распорядился. Я еще и дня не женат, а ты уже запилила меня до смерти! Скажи, девушки учатся так брюзжать с малолетства, или какая-то загадочная метаморфоза происходит с ними сразу после того, как прозвучат свадебные клятвы?