Впервые за все время после той ночи, когда умерла мать, Чарити заплакала, и слезы ручьем потекли по ее щекам. Но это были слезы радости и облегчения.
Она вытерла лицо платком, который дал ей Филипп. Чарити улыбнулась.
– Вы понимаете, что связь с нами может быть опасна для вас и вашей семьи? – сказала она.
– Мы с Пруденс собираемся сами строить наше счастье, и никто нам в этом не помешает, – заверил он ее.
Чарити сначала успокоилась, а потом расстроилась еще больше.
Было приятно, конечно, что все так сложилось. Мечты о счастье любимой сестры сбылись, ее будущее гарантировано. В то же время она испытывала какую-то непривычную пустоту. Пруденс уходила от нее. Теперь Филипп будет заботиться о ней. Чувство одиночества охватило Чарити еще до того, как Филипп тепло попрощался и ушел.
Они договорились называть друг друга впредь по именам.
Она поняла, что Пруденс сама сделала свой выбор, не сказав ничего сестре. Чарити спрятала обиду, сообщая о визите Филиппа, когда Пруденс вернулась домой с прогулки. Они вместе порадовались, но Чарити почти явственно видела, как Пруденс уплывает постепенно из ее жизни. Можно было прочитать себе лекцию на тему, как плохо быть эгоисткой…
А Пруденс все говорила без умолку о свадьбе и о том, что они с Филиппом хотят поехать в его имение. Надо навести там порядок… Имение было запущено, потому что мать Филиппа предпочитала жить все время в Лондоне.
Неминуемая разлука с сестрой мрачной тенью стояла впереди. Пусть даже причина была очень радостная. Но еще один призрак тревожил ее. Чарити все время думала, что в Лондоне их могут разоблачить. И вот теперь они должны оставаться здесь до конца лета.
Хотя денег им хватит благодаря выигрышу. Но она не могла избавиться от какого-то суеверного страха. Она прямо чувствовала, как течет песок времени неуклонно и обнажается ложь.
Два человека уже знают правду. Никто из них не раскроет тайну, но факт сам по себе убийственный, потому что они связаны с семьей Леонард.
Тяжелую ношу ответственности взвалила на свои плечи Чарити. Она не могла поэтому наслаждаться этой весной. Чарити вспомнила, как она радовалась первые недели их пребывания в Лондоне. Какая же она была наивная! Она не удивилась бы, обнаружив, что поседела за эти дни. Действительно, ведь должно быть и физическое подтверждение ее преждевременной душевной усталости.
Было одно бесспорное преимущество в тайной помолвке Пруденс, – и сестры уцепились за него с радостью, – это возможность умерить их слишком активную светскую жизнь.
Так что, два дня после сделанного Филиппом предложения, сестры никуда не выезжали, а просто отдыхали дома вечерами. Чарити сидела с книгой в руках, а Пруденс музицировала часами в свое удовольствие.