Слезы хлынули из глаз Пруденс, когда она бросилась в объятия сестры, еще прежде чем Чарити закончила свою длинную речь.
– Ты самая лучшая сестра в мире, Чарити! Но я так боюсь, что выдам тебя своей глупой болтовней, если вдруг люди начнут задавать мне вопросы. Я вздрагиваю внутренне каждый раз, когда встречаюсь с кем-нибудь. Я знаю, ты объясняла, почему ты считаешь необходимым притворяться вдовой. Но мне так стыдно всякий раз перед леди Генри! У меня даже язык не шевелится. Я не такая смелая, как ты, я…
– Успокойся, Пруденс. Я знаю, как не по душе тебе это притворство. Это только характеризует тебя с лучшей стороны, если ты так считаешь. Но две незамужние женщины не могут прийти на бал без старших родственников или хотя бы без компаньонки. Они рискуют быть отвергнутыми обществом. Меня же едва ли примут за твою компаньонку. И хотя мне очень неприятно обманывать Присциллу, но надеюсь, что время настанет, когда я расскажу ей правду и попрошу прощения. Не вижу другого пути, как бы можно было устроить тебе этот сезон. Также должна сознаться, я чувствую себя спокойнее, когда в гостиных меня называют миссис Робардс, а не Чарити Леонард. А то ведь все равно уже поздно перекрашивать волосы.
– Д-да… я понимаю, конечно. Попытаюсь развлекаться и не думать о будущем, как ты советуешь. – Пруденс расправила плечи и взяла платок, который дала ей сестра. – Завтра я, наверное, надену белое шелковое платье с жемчужинами, которые ты и Лили пришивали так старательно долгими часами.
– Отлично! Ты будешь выглядеть словно ангел в этом платье. Боже мой! Но уже время ленча. Лучше пойди умойся, дорогая. И не забудь свой подарок. Я иду следом за тобой, только возьму свою шляпу.
Чарити сохраняла на лице улыбку до тех пор, пока Пруденс не вышла из комнаты, после чего вздохнула и взяла шляпу со стола, где она оставила ее раньше.
Смелая, действительно…
Господи, если бы это была правда! Когда Чарити вышла из комнаты, слова Пруденс все еще звучали в голове с настойчивостью молитвы.
Выйдя из шляпного магазина и проплыв в гордом молчании сотню ярдов по улице, женщина по имени Фелис посмотрела обиженно на своего спутника и сказала:
– Даже не могу припомнить, чтобы я когда-нибудь сталкивалась со столь потрясающей наглостью!
– О какой наглости ты говоришь, моя дорогая? Притворная непонятливость мужчины не понравилась его даме, которая дрожала от негодования.
– Ты знаешь прекрасно, что я говорю об этой невоспитанной фифочке из шляпного магазина.
– Что касается наглости, Фелис, то тут пальма первенства, так сказать, принадлежит тебе. Это ведь ты оскорбила совершенно незнакомую тебе особу.