Почему он не верит ей? Что-то в ней задело его, очевидно.
Она чувствовала, как его глаза следят за каждым ее шагом на вечерах, где они оказывались вместе. Посередине беседы она вдруг замечала на себе взгляд его задумчивых темных глаз. Она научилась контролировать свои эмоции. Чарити притворялась непонимающей или равнодушной – все годилось, лишь бы он не догадался, что на самом деле тревожит ее.
К сожалению, она была так устроена, что сама искала конфронтации. Она хотела знать причину этой его странной, если не сказать зловещей заинтересованности ее персоной.
Но она также знала, что не может задавать ему подобные вопросы. Это, была бы непростительная ошибка. Выбранная ею роль не позволяла этого сделать. Женщина, которую она играла, не заметила бы эти знаки повышенного внимания, или же ей не хватало бы воображения увидеть в них какую-то опасность.
Было очень важно всегда соответствовать этой выбранной уже маске.
Вполне возможно, что его интерес подогревался той неожиданной встречей в Сохо. Чарити забылась тогда на момент и вышла из роли.
Этот образ тихони и скромницы ей был необходим, чтобы отпугивать от себя мужчин и не вызывать любопытства у женщин. После этого случая в Сохо, она стала осторожней и не повторяла больше такой ошибки. Но если честно признаться – интерес лорда Тиндейла к ней все равно не ослабевал, и это не приносило Чарити душевного спокойствия.
Лорд Тиндейл кружил все время где-то рядом, выжидая, рассчитывая на ее малейший промах.
И такое случилось на большом приеме, когда Чарити действительно развлекалась впервые за долгое время. Пруденс веселилась, окруженная группой молодых людей, а она не видела лорда Тиндейла среди присутствующих.
Хозяин вечера, лорд Барвистл, решил представить Чарити своей матери, которая вспомнила, что встречалась с Робертом Уиксфордом несколько лет назад.
Чарити улыбнулась, пытаясь скрыть волнение, которое охватывало ее всякий раз, когда речь заходила о маминой семье. Было очень маловероятно, чтобы ее дядя или дедушка говорили кому-нибудь о втором замужестве Эмили.
Они с лордом Барвистлом шли через комнату, когда их остановили трое знакомых лорда, которых Чарити уже видела в начале вечера.
После небольшого замечания, брошенного одним из мужчин, беседа перекинулась на предстоящее дерби.
Вежливо-почтительное выражение на лице Чарити сменилось живейшим интересом, когда все заговорили о скачках и талантах разных жокеев. Она слушала завороженно рассказ о соревнованиях в Эпсоме.
– Кажется, тогда Шепот, жеребец Графтона, выиграл дерби, – сказал мистер Эдгерворт. – Это было в 1814-м.