– Сколько это будет стоить? – спросила я.
– Не беспокойтесь о деньгах. Я заплачу сама. Я поклялась маме. Если вы когда-нибудь захотите вернуть мне деньги, тогда и вернете. Если же нет, то это не имеет значения.
– Когда мы можем ехать? – спросила я возбужденно. – Как нам добраться до Захедана?
– Скоро. Я должна получить для вас документы, чтобы вы с дочерью смогли вылететь в Захедан.
Она объяснила мне все детали плана, особо подчеркивая одну: когда все будет готово, нам придется каким-то образом на несколько часов вырваться из-под стражи Муди и сделать это так, чтобы он не заметил наше отсутствие; затем, добравшись до аэропорта, сесть в самолет рейсом до Захедана и связаться с братом госпожи Алави; со всем этим нужно справиться до того момента, пока Муди сообщит в полицию.
Лучше всего подошел бы, конечно, четверг. Муди будет на работе. У нас с Махтаб установленное расписание: утром школа, в полдень лекции по Корану.
Это был, несомненно, более осмысленный план, чем предложенный Триш и Сьюзан. Хелен и господин Винкоп в посольстве подчеркивали, что самый большом риск – это необходимость скрываться от Муди, а может быть, и от полиции в самом Тегеране. Алави тоже подтвердила бессмысленность этого. Агенты в аэропорту были бы тотчас же предупреждены, что следует обращать внимание на путешествующую американку с ребенком. Мы же должны пройти таможенный контроль в аэропортах Тегерана и Захедана и добраться к людям, организующим побег через границу, до того, как власти будут предупреждены о нашем исчезновении.
– Как скоро? – спросила я взволнованно.
– Через две недели. Я поговорю с братом. Позвоните мне, пожалуйста, в ближайшее воскресенье. Возможно, нам удастся встретиться еще раз и обсудить все детали.
Мне очень трудно было спрятать свое возбуждение не только от Муди, Маммаля, Насерин и других врагов, но даже от собственной дочери. Правда, Махтаб, если нужно было, становилась первоклассной актрисой, но у меня не хватало смелости поделиться с ней радостной тайной. Я скажу ей, когда настанет время побега, но не раньше.
Когда мы вернулись из парка, Муди был занят. Он оставил меня наедине с моими мыслями; они бурлили в моей голове сильнее фасоли, которую я готовила на ужин.
Размышляя, я вдруг почувствовала себя как-то неуютно. Я вспомнила страшные вещи, которые Хелен и господин Винкоп рассказывали о контрабандистах.
«Но ведь они говорили о границе с Турцией, – успокаивала я себя, – а эти собираются переправить нас в Пакистан».
И все-таки они контрабандисты. А вдруг надругаются, заберут деньги, убьют или выдадут в руки пасдаров?