Это был сборник поучительных изречений имама Али, основателя секты шиитов. Мне пояснили, что сам Магомет назначил Али своим последователем, но после смерти пророка суннитская секта пробралась к власти, получив контроль над большинством мусульманского мира. Это было по-прежнему основным предметом спора между суннитами и шиитами.
Я постаралась принять подарок так вежливо, как только могла, но вечер все же закончился конфликтом. Мы выпили чаю и вышли.
Когда мы оказались в нашей спальне в доме Амми Бозорг, Муди сказал:
– Ты вела себя бестактно. Тебе следовало с ними согласиться.
К моему удивлению мой муж разделял утверждения шиитов, придерживаясь мнения, что женщины в Иране имеют прав больше, чем кто-либо другой.
– Тебя настроили, – говорил он. – В Иране никто не ограничивает прав женщин.
Я не могла поверить. Ведь он сам видел, что иранки были невольницами своих мужей, что на каждом шагу они подвергались давлению со стороны властей и религии.
В ту ночь мы пошли в постель оскорбленные друг другом.
Нас уговорили посетить один из дворцов бывшего шаха. Когда мы оказались на месте, нас разделили в соответствии с полом. Я пошла за другими женщинами в переднюю. Здесь проверяли, не скрыли ли мы контрабанду и правильно ли одеты. На мне были манто и русари, подаренные Амми Бозорг, а также толстые черные чулки. Не было видно ни кусочка ноги, и все же я не прошла контроль. Мне предложили дополнительно надеть длинные брюки.
Объяснения Муди, что я иностранка и что у меня с собой нет длинных брюк, оказались напрасными. Вся наша группа терпеливо ждала, пока жена Маммаля, Насерин, из дома, который, благо, был рядом не принесет брюки.
Позже Муди утверждал, что этот факт не был проявлением дискриминации.
Осмотрев дворец, я почувствовала разочарование. Много овеянных легендой сокровищ было разворовано. Некоторые из оставшихся предметов были разбиты на куски. От шаха не осталось и следа, но экскурсовод рассказывал нам о бесчестно полученном им богатстве, а потом посоветовал обратить внимание на соседние трущобы и подумать о контрасте между роскошью шаха и нищетой людских масс. Мы проходили по пустым залам, а вокруг носились грязные и недосмотренные дети.
Впрочем, все это не имело для нас особого значения. Главное – мы отсчитали еще один день из тех, которые должны были провести в Иране.
Время двигалось так медленно. Как хотелось вернуться в Америку, к нормальной жизни.
Для Резы одним из самых приятных воспоминаний, оставшимся у него от пребывания у нас в Корпус Кристи, был праздник Благодарения. И он попросил меня запечь индейку.