Я стала присматриваться к нашим спутникам. Мы с Махтаб сидели за водителем, мужчиной лет за тридцать. Рядом с ним сидел парнишка лет двенадцати, а ближе к дверям – мужчина постарше водителя. На заднем сиденье расположилась девочка, по виду ровесница Махтаб, одетая в дождевик, рядом с ней женщина. Они разговаривали по-персидски слишком быстро, чтобы я могла понять, но догадалась, что это семья.
Мы все составляли одну семью! И в этом наша сила.
Кто были эти люди? Что они знали о нас? Собирались ли они бежать?
Водитель гнал машину на запад, за город. На окраине Тегерана мы остановились у контрольного поста полиции. Инспектор заглянул в машину, направляя дуло карабина в наши лица, но увидел типичную иранскую семью, которая в пятницу вечером покидает город. Он махнул нам рукой.
Женщина пыталась завязать со мной разговор, переплетая английские слова с персидскими. Откуда ей было знать, что мы американки? Но она явно знала это. Я делала вид, что не понимаю, а вскоре закрыла глаза, будто задремала. Махтаб спокойно спала.
От Амаля я знала, что Тебриз находится на расстоянии четырехсот пятидесяти километров от Тегерана, а оттуда было еще около ста пятидесяти до границы. Пассажиры, успокоившись, спали на своих местах, а ко мне сон не приходил.
Украдкой одним глазом я посматривала в окно, чтобы увидеть, как далеко мы уехали. Часы отсчитывали бесконечные секунды. Я прикинула, что при такой скорости с каждой минутой мы приближаемся почти на два километра к границе.
После полуночи, где-то между Зиаабадом и Зенджаном, водитель стал притормаживать. Машина остановилась около маленькой придорожной кофейни. Попутчики жестами приглашали меня зайти, но мне не хотелось рисковать: а вдруг меня там кто-нибудь поймает? Показав на спящую у меня на коленях Махтаб, я дала понять, что мы останемся в машине.
Семья зашла в кофейню и сидела там целую вечность. Я завидовала Махтаб: когда спишь, время проходит быстрее. Если бы можно было закрыть глаза, заснуть и проснуться в Америке!
Наконец один из мужчин подошел к машине. «Неска», – пробормотал он, подавая мне чашечку кофе. В Тегеране почти невозможно было достать этот напиток, а тут в такой глухомани, в кофейне-развалюхе – и вдруг горячий кофе.
Спустя какое-то время все вернулись в машину, и мы снова двинулись в сторону границы.
Вскоре к стеклам машины стали прилипать хлопья снега. Водитель включил «дворники». Снежная буря набрасывалась на нас все сильнее. Дорога покрылась твердой ледяной коркой, но наш водитель не снижал бешеного темпа. «Если чудом полиция нас не остановит, то мы определенно погибнем в катастрофе», – думала я с грустью и тревогой.