Муди выбежал из дома и вскоре появился, таща за собой рыдавшую Махтаб.
– Завтра же вернешься в школу, – приказал он, – и останешься там. Будет лучше, если перестанешь плакать.
Весь остаток дня я уговаривала Махтаб.
– Ты должна сделать это, – говорила я. – Будь сильной, большой девочкой. Ты знаешь, что Бог будет с тобой.
– Я просила Бога найти какой-нибудь способ, чтобы я не пошла в школу, – плакала Махтаб, – но он не услышал мою молитву.
– Может, услышал, – заметила я, – может быть, есть какая-нибудь причина, по которой тебе нужно идти в школу. Не думай никогда, что ты одна, Махтаб. Бог всегда с тобой. Он будет заботиться о тебе. Не забывай помолиться, когда тебе страшно, когда чувствуешь себя покинутой и не знаешь, что происходит.
Несмотря на мои советы, на следующее утро Махтаб встала сразу с плачем. Сердце мое разрывалось, когда Муди схватил ее и повел в школу, не позволив мне сопровождать. Плач моей испуганной девочки звучал у меня в ушах еще долго после ее ухода. Я нервно мерила шагами комнату и пыталась проглотить твердый ком, который стоял у меня в горле. Я ждала, пока вернется Муди и расскажет мне обо всем.
Но Эссей задержала его на крыльце и сообщила, что опять звонили из школы и просили, чтобы он забрал Махтаб. Девочка очень непослушная, и ее крики всполошили всю школу.
– Еду за ней, – бросил он в ярости. – Я ей так задам, что в следующий раз она останется в школе.
– Прошу тебя, не обижай ее, – кричала я вслед ему, – я поговорю с ней!
Он не бил ее. Вернувшись из школы, он злился больше на меня, чем на Махтаб. Оказалось, что ханум Шахин попросила его о том, на что ему не хотелось соглашаться.
– Они хотят, чтобы ты приводила ее в школу и сидела там до окончания уроков. Во всяком случае, несколько дней. Только при таком условии ее примут, – недовольно сказал он.
Значит, что-то начало действовать! Я была угнетена тем, что он заставлял Махтаб ходить в иранскую школу, и вдруг передо мной открылась возможность регулярно выходить из дома.
Обеспокоенный такой развязкой, но не видя иного выхода, Муди сразу же выдвинул свои условия:
– Ты должна сидеть возле канцелярии, никуда не отходя. Тебе нельзя пользоваться телефоном.
– Хорошо, – согласилась я, в глубине души считая это условие та'ароф.
На следующий день мы втроем отправились в школу. Махтаб была испугана, но не настолько, как в предыдущие два дня.
– Твоя мать останется здесь, – сказал Муди Махтаб, указывая на стул в коридоре у дверей канцелярии.
Махтаб кивнула головой и позволила ассистентке проводить себя в класс. На полпути она остановилась и оглянулась. Увидев меня на стуле, пошла дальше.