Чтобы сдержать охватившую его вспышку ярости, Лайонел с силой сжал кулаки. Сам он успел привыкнуть к подобным вещам, шантажистов в Лондоне с избытком, но тут дело касалось Элен!
– Какую же? – спросил он спокойным тоном.
– А вы хорошо держитесь, ваша светлость, – заметила вдова. – Я знаю многое, но не столь глупа, чтобы выложить все без гарантии получения адекватной компенсации.
Лайонел рассмеялся.
– Вы не получите от меня ни гроша, а если вздумаете болтать языком, позвольте сказать вам напрямую, то первой погубите себя самое.
Открыв ящик стола, он вытащил оттуда несколько листков бумаги.
– Мои долговые расписки! – вскричала миссис Хейвуд. – Откуда они у вас?
– Неужели вы думаете, что первой надумали взять меня за горло? – презрительно спросил баронет. – Я много чего повидал в жизни, и ваши жалкие попытки шантажа вряд ли достойны моего внимания. Радуйтесь тому, что я сразу вас не раздавил как гадину. – Поднявшись на ноги, он продолжил: – Еще одно предупреждение, мадам. Не вздумайте больше беспокоить меня или моих близких. И не дай Бог, если я узнаю, что вы пробуете свои грязные трюки на моей жене.
В глазах миссис Хейвуд мелькнул страх, и у Лайонела по спине пробежал холодок.
– Вы уже говорили с ней, – не вопросительно, а с гневной уверенностью произнес он.
Это обвинение достигло своей цели, вдова, в ужасе перед его гневом, съежилась в кресле. Так вот оно что! Может быть, Элен покинула его именно с целью защитить от возможных последствий распространения слухов?
С трудом сдерживая рвущуюся наружу ярость, Лайонел подошел к двери и отворил ее. С мотивациями жены он разберется позднее, а сейчас…
– Подите вон, – приказал он. – И если вы промолвите хоть слово о моей жене, то окончите свою жизнь на панели.
Элен уныло мыла посуду после завтрака. От радости, с которой она готовила еду для сестры и Дика, не осталось и следа. Молчаливо выказывая свое недовольство, Мэри проводила в Рэдкорте так мало времени, как только могла, а Дик не переставая нахваливал Лайонела и твердил о том, какую ошибку она совершает. Глупец! Он ведь понятия не имеет, что встало между ней и ее мужем.
Вытерев руки и выглянув в окно, она увидела подъезжающий к дому автомобиль Уорсли, из которого выскочила Мэри, сопровождаемая Рандольфом и еще каким-то мужчиной. Одетая, как всегда, в брюки и не ожидавшая никого постороннего, Элен недовольно поморщилась.
Вбежав в дверь, Мэри бросилась в объятия сестры.
– О, Элен, это просто катастрофа! И во всем виноват Хоуп, зачем он дал мне эту надежду, если теперь все пропало, – рыдая объявила сестра.