Урсула будет исполнена достоинства и величия, воплощая одновременно осознание своего высокого предназначения и выпавших на ее долю страданий. Она не будет смотреть на прихожан свысока, как большинство изваяний мучениц.
Марк, все еще с сундуком в руках, вышел из дома. Поставив его на стол под деревом, он посмотрел Ризу в глаза, отчасти самоуверенно, отчасти настороженно. Единственный мужчина в их с Джоан семье был готов к обсуждению условий.
– Она говорит, я тоже могу остаться здесь.
– Вряд ли я решился бы оставить тебя на улице.
Марк обдумал эти слова, затем прожег Риза испытующим взглядом.
– У тебя нет жены. – То ли вопрос, то ли утверждение.
– Как видишь.
– Она не будет твоей рабыней, – он отвел взгляд. – Да и я тоже.
– Мне не нужна рабыня, а ты в качестве раба и подавно.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Неважно, как ты это называешь, но она не будет этого делать. Ты сам только что с этим согласился. – Он вытащил из сундука два свернутых мешка. – Я принес наши тюфяки. Неплохо я придумал, а? Даже у каменщика не найдется сразу три тюфяка. Но их нужно набить соломой.
Риз кивнул на калитку в дальнем углу двора и повел Марка к конюшне.
Глаза юноши расширились от восторга, когда они оказались внутри.
– У тебя есть конь?
– Вот он.
Марк подошел к животному и принялся рассматривать зубы и ноги так, словно знал в этом толк.
– Кажется, хороший конь. Сколько ему, около шести?
– Кто тебя научил разбираться в лошадях?
– У моего отца была лошадь. Мы не всегда были бедняками. «Совсем не бедняками, если у отца была лошадь», – подумал Риз.
– Можешь ухаживать за ним, раз уж ты знаешь что к чему.
– Если конь не нужен тебе каждый день, я буду еще и объезжать его.
Риз представил себе, как сияющий юноша, сея панику, галопом мчится по улицам города.
– Я подумаю об этом. Вот, чистая солома здесь.
– Я скажу Джоан, где ее взять.
– Нет, ты сам это сделаешь.
Марк с недоумением взглянул на него.
– Я не буду набивать тюфяки.
– Будешь, если хочешь есть.
– Ты не понимаешь, она не позволит мне.
– Это ты не понимаешь. Не она, а я велю тебе. Если ты будешь здесь жить, то будешь работать. У тебя будут ежедневные обязанности: ухаживать за конем, заботиться о саде. Нужно перекрыть крышу в конюшне. Ты сам будешь отрабатывать свой хлеб, так что не рассчитывай жить за счет сестры.
Марк презрительно хмыкнул и схватил большую охапку соломы. За то время, пока они возвращались к дому, он не проронил ни звука и был угрюм.
Когда мужчины пришли, обед уже был готов – на кухонном столе стояли две наполненные до краев миски. Риз прошел в зал – на длинном столе одиноко стояла третья миска и чашка.