Голос оборвался резко, словно ножом обрезали. Автоматика вытягивала слабеющий сигнал до последнего, а потом просто отключила связь. При желании я мог связаться со СКОБой — их станции перекрывают весь горизонт, но зачем…
— Не о том гостинце речь, — сказал я в пустоту. Посмотрел на счетчика: — Готовься к шуму, Карел. Скоро такое начнется…
— Не надо, — быстро сказал рептилоид. — Это не нужно! Моя миссия не рассчитана на общение с официальными лицами!
— Да? — я засмеялся. Покачал головой. — А на что ты надеялся, счетчик?
— Карел, а не «счетчик»! — рептилоид замотал головой. — Слово «счетчик» оскорбительно, Петр!
— Почему? Это не наша выдумка, все чужие зовут вас так.
— А людей они зовут «извозчиками», — рептилоид указующе протянул ко мне короткую лапку. — Петр, узкая функция — это клеймо! Спасение для слабой расы, но и проклятие. Тот, кто не сможет выйти за рамки, наложенные природой, всегда будет слугой!
— Извини, — я и впрямь смутился. — Ладно… Карел. Как скажешь. Но я все равно должен сообщить о тебе на Землю.
Казалось, рептилоид задумался.
— У нас есть десять с половиной земных суток, — сообщил он наконец. — В течении этого времени наши расы должны выполнить хадж.
— Что?
— Хадж. Паломничество. Подвиг. Служение. Очень многослойное понятие, трудно перевести однозначно.
Он говорил быстро-быстро, словно нервничал.
— Петр, я уже объяснял — мне необходимо встретиться с Андреем Хрумовым. Ты можешь присутствовать при разговоре. Ты поймешь. Официальные каналы слишком медленные!
— Конечно, медленные! Но откуда мне знать, чего ты действительно хочешь? Может быть, тебя послали убить деда!
— Нет! Мы не убиваем! Никогда! — счетчик даже дернулся от такого предположения. — Петр, ты позволил мне управлять кораблем — и все прошло хорошо. Доверься еще раз!
— Это просто невозможно.
— Почему?
— Черный ящик, например. Все разговоры на борту записаны. Их прослушают, и узнают, что я летел не один.
— Записи я изменю, — небрежно сказал счетчик. Я хотел было объяснить ему. что это невозможно — магнитофон на стальной проволоке, упрятанный в герметичный контейнер, просто не управляется снаружи… И осекся.
А зачем — «снаружи»? Хилая лапка ложится на броню… и мотор оживает. Бобины отматываются назад. Стираются все наши разговоры, добавляются невинные звуки и междометия — скучающий пилот разговаривает сам с собой.
Он сможет, пожалуй.
— Невидимым ты тоже умеешь становиться? — я даже не иронизировал. Просто вспоминал процедуру досмотра и контроля. Рентгеновские «воротца», тепловые детекторы, сканирования сетчатки и прочее, чем встречает космодром рейсы с чужих миров.