Звёзды — холодные игрушки (Лукьяненко) - страница 4

Ну и ладно.

По большому-то счету разница между нами всеми невелика.

Я оделся, покидал в чемоданчик немногочисленные пожитки. Вышел, прихлопнув дверь, отдал горничной на этаже ключи. Постоял, пока она оформляла на терминале мой выезд.

Девчонка была замотанная и усталая. Персонала в космопортах вечно не хватало. Каждый человек влетал в такую копеечку! Налог на потребляемый воздух, налог на амортизацию почвы, налог на изменение массы планеты — мало ли их выдумано чужими? Это не считая прямых расходов. Лучше бы поувольняли дармоедов-морпехов, чем выматывали диспетчеров КЦ и обслугу…

— Щасливо долететь, — ставя безумные ударения сказала девушка. — Пан еще вернется?

— Наверное.

— Хорошо отдохнуть, пане, — девушка вздохнула. — Мой отпуск… ой-ой… полгода!

Я сочувственно покачал головой.

— Пан знае Бориса Косуху? «Аэрофлот»?

— Нет, — признался я. С основными конкурентами мы общались нечасто. Вовсе не потому, конечно, что компания проводила такую политику. Просто наши рейсы пересекались редко.

— Веселый человек, — сказала девушка. Вздохнула: — Думала, все русские пилоты веселые…

Глупо улыбнувшись я пошел к лифту. Что она этим хотела сказать? Можно подумать, что я — грустный человек!

Время еще было, и забежав в бар на первом этаже я выпил чашку крепкого кофе «по-звездному» — с корицей и имбирем. Очень полезная штука, чтобы отбить запах пива. Здесь пилоты никогда не собирались, как-то так повелось, что «Дональд» был нашей территорией, а бар при гостинице оккупировали наземники. Но кофе готовили правильный.

Теперь — врач.

Административные корпуса были недалеко. Все здесь рядом, в космопортах на других планетах. И все-таки я успел вспотеть, пока добежал по бетонной дорожке к аккуратненьким трехэтажным зданиям. Юркнул в ближайшее — между собой здания соединялись переходами из зеркального стекла, и мучаться больше положенного не стоило. Охранник сочувственно кивнул:

— Жарко?

— Жарко, — подтвердил я.

На этом наша содержательная беседа как-то сама собой затихла. Я пошел по коридорам к госпиталю.

Двенадцатый кабинет был открыт, доносились голоса, хохот. От души сразу отлегло — речь слышалась русская. Постучав по косяку я заглянул.

— А! — врач, невысокий крепыш в зеленом хирургическом костюме выбрался из-за стола. — «Трансаэро»?

— Так точно.

— Да заходи, чего встал!

Он облапил меня, представился:

— Костя! Просто — Костя.

Было ему лет тридцать, а может немного побольше. Жизнерадостность и румянец мешали понять точнее.

— Петя, — буркнул я.

Две медсестры, чинно сидевшие на диванчике у окна, прыснули.

— Месяц земляков не видел! — продолжал шуметь врач. — Когда летишь?