— Через два часа.
— Жалобы есть? — доктор тщетно пытался принять официальный вид. — А, о чем я… Садись.
— Все в порядке, — я достал полетную карту, едва не выронив Эльзино письмо, протянул ее врачу.
— Ты откуда родом?
— Из Москвы.
— У… далеко. А я из Абакана. Так, колись, парень. Сколько сегодня пил?
Похоже, придется признаваться…
— Полкружки пива.
Врач погрозил мне пальцем, взял со стола алкогольный детектор.
— Если больше двух кружек — сегодня никуда не пущу! Дыши!
Я послушно дохнул в раструб.
— Еще раз, — вглядываясь в шкалу потребовал врач.
Я задышал, как спринтер после дистанции.
— Слушай, а может ты кефир пил? — полюбопытствовал врач. — Ну, молодец! Молодец, парень! Наши словно решили поддержать общее мнение — всегда пьянствуют перед стартом!
— Вчера вот… перебрал, — признался я.
— Сколько?
— Три кружки.
Медсестры и врач молчали. Потом доктор опустил приборчик в карман, задумчиво изрек:
— Да, случай интересный… Где твои бумаги?
Он шлепнул на карту печать, расписался, провел над полоской магнитного индикатора перстнем-кодировщиком. Спросил:
— А летаешь давно?
— Два года.
Одна медсестра неуверенно хихикнула, другая начала мне улыбаться.
Очень милая девушка…
— Ты почаще к нам заглядывай, — заметил врач. — Я диссертацию пишу, «Влияние экстремальных экстратерральных условий на поведенческие императивы». Мне нужны самые полярные случаи.
— Как компания решит. Хотя мне тут не очень нравится, — признался я. — Жарко слишком. И местные… совсем уж хмурые.
— А чего им веселиться, у них через неделю сезон коллективной эфтанзии, — хмыкнул доктор. — Личинки дозревают, надо обеспечивать свободные пространства. Ладно… Петя. Счастливо долететь.
— Спасибо, — я начал быстренько отступать к двери.
— Сувениры хоть прихватил? — спросил доктор.
— Конечно, — похлопав по карману кителя сказал я. Медсестры очень неуверенно засмеялись.
— Обязательно заглядывай, Петя, — помолчав сказал врач.
— Хорошо, Костя, — я вышел.
Все, главная проблема снята. Допуск получен.
Я прошел в корпус Контрольного Центра. Там было полно морпехов, пришлось достать пропуск и нести его в руке. Я долго искал свободного диспетчера, наконец какой-то угрюмый парень внес мои данные в компьютер и подписал последние пункты разрешения. Мой челнок уже заправили и проверили, я отдал диспетчеру талоны на две с половиной тонны керосина и подтвердил отсутствие претензий.
Вот теперь совсем все, пожалуй.
До старта оставалось полтора часа. Можно было попросить кар, но я решил прогуляться до челнока пешком. Когда еще сюда попаду?
На Хикси я прилетел с грузом простым и не хлопотным. Картинами. Ну, знаете сами — маленькие такие, пятнадцать на десять сантиметров, в деревянных рамочках и под стеклом. На каждой — клочок моря, деревья на берегу, в небе луна, а по воде — серебристая дорожка. Художники честно старались обеспечить максимальное разнообразие, поэтому кое-где в море мелькали паруса, в небе летели птицы, или луну затягивали облака. В общем-то зря они это делают, зрение хиксоидов куда совершеннее нашего. Им хватает той индивидуальности, которую придает картине выпавший из кисточки волосок или отпечаток пальца на темпере.