– Михаил Брониславич, у меня плащ в гардеробе!
– А у меня тут машинка, Инночка, ты не замерзнешь! – Бронич выкорчевал меня, как садовник сорную травку, и буквально зашвырнул в автомобиль, который действительно умудрился припарковать у самого входа.
От возмущения я потеряла дар речи, а на мои негодующие взгляды распоясавшийся шеф никакого внимания не обратил. Лишь через пару минут, заполненных мирным рычанием мотора и моим сердитым сопением, Бронич сказал:
– Не беспокойся, мы быстренько.
Не скажу, что это сообщение сильно успокаивало, поскольку по-прежнему было не понятно, что меня ждет – увольнение, сожжение или…
«Но хотя бы ясно, что мучиться придется недолго, – утешил внутренний голос. – Бронич сказал «быстренько», значит, так оно и будет».
– Подожди одну секундочку, я сейчас, – сказал Бронич, сворачивая на обочину.
Мимо нас неторопливо прошуршал большой серый автомобиль. Шеф поспешно вылез из машины и мгновенно скрылся в темноте. Я посмотрела в окошки, увидела впереди удаляющуюся корму джипа, позади – пустую окраинную улицу в рябых лужах и не поняла, куда и зачем умчался мой шеф. Главное, сказал, что на секундочку, а запропастился минут на десять!
Местность выглядела очень неуютно, и я начала волноваться. Может, с Броничем что-то случилось? У него, я знаю, слабое сердце.
Я опустила стекло и поаукала шефа (в потемках он мог заблудиться) – безрезультатно. Тогда я взяла с заднего сиденья плед, открыла дверцу и под прикрытием растянутого над головой покрывала вылезла из машины. Сначала я обошла ее кругом (в принципе шеф мог упасть с инфарктом), потом из-под ладони пристально оглядела грязный пустырь (шеф мог увязнуть в болоте), потом вылезла на дорогу и последовательно осмотрела с полдюжины самых больших колдобин (шеф мог утонуть в луже) и уже в полной растерянности надолго уставилась в низкое небо, почти всерьез обдумывая вероятность того, что шеф упорхнул, как Карлсон.
Стоять, растопырив руки и задрав голову, посреди пустой и темной улицы было глупо и небезопасно, но я поняла это слишком поздно – когда накативший сзади мотоцикл на полном ходу въехал в трепещущий край моего просторного противодождевого пледа.
Мотоциклист при этом никакого ущерба не понес, наоборот, увез на себе отличное чужое покрывало, а вот я не удержалась на ногах и плашмя бухнулась в лужу!
«Казалось, жизнь наладилась, и вот!» – успел еще вякнуть мой внутренний голос.
Я ничего не ответила (как раз начала погружение), но мысленно согласилась со сказанным. Когда фортуна в мамулином лице любезно избавила меня от вечерних кухработ, заменив их гораздо более приятным культпоходом, я успела возрадоваться. Решила, что моим мелким несчастьям пришел конец.