Подёргав руками на уровне плеч и сделав несколько приседаний, Гектор вышел в прихожую и остановился перед большим зеркалом. Позади него в зеркале отражались красные обои, стеллажи с книгами и старое вытертое кресло. Кресло пахло псиной. Когда Гектор был в хорошем настроении, он видел в зеркале высокого светловолосого пария, худощавого и мускулистого. Грустны, всезнающи и ироничны были серые глаза парня. Зеркальное изображение гипнотизировало Гектора. Но иногда по утрам там возникал худой сутулый тип с остроугольной нижней челюстью и бесцветными глазами. «Неужели это я?» — в бешенстве думал Гектор. Он падал на пол, двадцать раз отжимался, делал стойку на руках, хватал гантели, бежал в ванную, включал холодный душ, и… физкультурный азарт проходил.
Так, по-разному, видел себя в зеркале десятиклассник Гектор Садофьев.
В тот год в Ленинграде считались модными прямые синие джинсы, цветастые рубашки «батники» с одинокой никчёмной пуговицей на воротнике, светлые замшевые ботинки и тёмные очки «поларойд». Молодые люди, имеющие на себе перечисленные предметы, толпились по вечерам около станции метро «Гостиный двор», неподалёку от бывшей Думы и посматривали по сторонам с непонятным презрением, которое озадачивало прохожих. Именовались эти люди «центровыми».
В тот год группа «Битлс» выпустила свою предпоследнюю пластинку «Эбби-роуд», и сосед Гектора — студент консерватории Юрка Тельманов — худой и длинноволосый, скрючившись над пианино, сыграл её Гектору всю, время от времени шепча: «Господи! Какая гармония! Садофьев! Идиот… Неужели ты не чувствуешь?..» Гектор смотрел на белые Юркины пальцы, снующие по затёртым клавишам, и завидовал. Так хорошо ему самому никогда не сыграть.
В тот год школьный дневник Гектора, который уже не надо было сдавать на проверку классной руководительнице, украшали следующие афоризмы и изречения:
1. «И проснулся мудрец, когда все отошли ко сну…» (Написав это, Гектор увидел дремлющий за партой класс и себя, юного, но с огромной белой бородой, потягивающегося и расправляющего плечи.)
2. «Жизнь создаёт больше железных механизмов, чем прекрасных зданий». (Эта мысль, правда, была Гектору не очень понятна. Он давно забыл, где её вычитал. Но она предполагала некоторый горький житейский опыт, которого пока у Гектора не было и который ему приходилось себе придумывать.)
3. «Всё уходит, а что-то остаётся…» (Это была самая любимая фраза, хотя в памяти подчас оставалось то, чего в жизни вовсе и не было: какие-то милые симпатичные женские лица, кружевные зонтики над головами, лунный свет в парках, голубые пруды с красными заплатками из листьев, лебеди с длинными белыми шеями, органная музыка среди осеннего леса, верные друзья, чистый звон фужеров с шампанским, верховые прогулки вдоль утренних полей и многое другое оставалось в памяти, а что-то уходило, уходило…)