Комната была небольшой. Стены были обиты какой-то розовой тканью, на трех громадных окнах – розовые занавески, кровать под огромным, розовым балдахином и с огромным количеством подушечек. Сам же Шус заснул прямо на полу. Точнее на горе подушек непонятно зачем разложенных посреди пола, покрытого ковром, естественно розовым.
Оглядев это помещение, Шус решил, что нужно поскорее убираться отсюда. Наверное, дизайнер хотел добиться какого-то другого эффекта, но это помещение вызывало у Шуса депрессию, хоть он и не знал, что это такое.
– Шус, наконец-то ты встал. А я уже и не надеялся!
Это был Фамбер. Он сидел за стойкой бара и пил что-то зеленовато-болотное.
– Учитель, а почему моя комната и все здесь настолько ужас… – тут Шус посмотрел на хозяина трактира протирающего бокал как раз около него и продолжил, – …насколько необычна?
– А что, тебе она не понравилась?!
– Ну, не то чтобы нет… Просто, мне кажется, что тут небольшой перебор с розовым цветом.
– А, это! Понимаешь, эта гостиница называется «Влюбленный пони» и этим все сказано.
– А почему пони и почему мы остановились в этой гостинице?
– Она ближе всего к базару, и в ней было три свободных номера. Нам с Холдаром довольно долго пришлось убеждать хозяина, что нам нужны две отдельные комнаты, а не одна на двоих. Что касается названия, спроси лучше у хозяина. Мысли, которые лезут мне в голову, исключительно неприличные.
– Да, кстати, а где Холдар?
– Он пошел продавать наших лошадей.
– А на чем мы поведем?
– На РУ-ФУ-ХИ-ДИ! И не надо спрашивать, кто такие руфухиди. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
После еды, которая состояла из чего-то столь ядовито-розового и склизкого, что Шус побоялся спрашивать, из чего именно, вернулся Холдар. Он сказал, что уже пора отправляться и что до каравана они поедут на лошадях, потому что покупателя он нашел в самом караване.
До базара добрались не так скоро, как ожидал Шус. Во-первых, он не ехал, а шел. Хоть он и попросил, чтобы ему разрешили сесть позади учителя, тот ответил, что Шус должен почувствовать свою вину за то, что его ограбили. Шус попытался убедить учителя в том, что он уже достаточно раскаялся, но Фамбер возразил, что ему виднее, когда Шус раскается по-настоящему. Во-вторых, толпы людей не давали идти даже с нормальной скоростью пешехода.
На базаре их скорость снизилась почти до нулевой. Не считая обычной торговой суеты, было еще кое-что, затрудняющее движение. В центре площади собралась большая толпа, которая вообще не двигалась. Это было вызвано тем, что в середине этой толпы на помосте стоял низенький человек с бородой, которая была то ли неровно остриженной, то ли обгоревшей. Он вещал писклявым, но громким голосом зазывалы или оратора: