— Вон из моего дома! — Фабия, раскрасневшись от негодования, указала на дверь.
— Ты никогда больше не увидишь своей потаскухи! Каждый день я буду наслаждаться ее мучениями. Ее жалобные крики будут только бальзамом для моей души. Ты отверг мою любовь, теперь я отвергаю твое предложение о сделке, на которую я бы не согласилась ни за какие золотые горы. Ты не знаешь, как ты унизил меня, так и я желаю тебе испытать еще более тяжкие терзания души. Нам больше не о чем с тобой говорить, ступай. Я не хочу тебя больше видеть в моем доме.
— Ты еще пожалеешь об этом! — сказал Валерий и, не попрощавшись, вышел из комнаты.
Эней, ошеломленный всем тем, что он наблюдал в гостиной, поспешил вслед за другом. Вдвоем они быстро миновали длинный коридор, прошли через атрий и, выйдя за пределы виллы, направились к городу. Теперь они были еще более возбуждены и встревожены, чем минувшей ночью. Впереди была неизвестность.
Когда Актис открыла глаза, было уже утро. В эргастулуме, где она находилась было темно и сыро. Свет едва проникал сюда сквозь маленькое зарешеченное оконце, вырубленное под самым потолком и почти вровень с землей. Девушка попыталась пошевелиться, но ей не дали это сделать тяжелые цепи на руках и ногах. Актис услыхала их печальный эвон и, вспомнив все, что произошло накануне, застонала и закрыла глаза. Слезы закапали на земляной пол. В темнице, кроме жалобного всхлипывания Актис да шуршания старой прелой соломы под ней, не было больше слышно ни звука.
Никогда ещё Актис не была в таком отчаянии, как сейчас. С минуты на минуту ожидала она, что откроется со скрежетом тяжелая дверь, войдут мучители и обрушат на нее те страшные пытки и унижения, что наобещала безжалостная Фабия.
— Бедная девушка без устали молила богов о помощи и, обращаясь к Аполлону, она видела перед своим мысленным взором лицо Валерия.
«Любимый, — думала Актис. — Где же ты теперь? И знаешь ли ты о том, какие страшные беды грозят той, которая отдала тебе свое сердце? Придешь ли ты и спасешь ли меня от смертельной ненависти моей госпожи?» — так думала Актис и не знала, что творится снаружи. Час проходил за часом, а никто не приходил за рабыней.
Это было невыносимо. Само ожидание Фабия превратила в первую изощренную пытку.
Как только Валерий, подавленный и несчастный, покинул дом, Фабия тут же захотела растерзать свою соперницу на месте. Затем, подумав немного, женщина решила отложить эту затею на ночь, когда она будет полна бодрости и сил. Весь день сидела она перед зеркалом, беспрестанно меняя наряды и украшения, обувь и прически, и придумывала наказания для дерзкой рабыни, одно страшнее и изощренней другого. Рабыни и рабы, обслуживавшие Фабию, дрожали от страха перед ней, стараясь даже случайно не встретиться с хозяйкой взглядом. Ужас обуял их души. Да что говорить о рабах, сам Публий Ведий Поллион, бросавший своих рабов на съедение муренам, и тот бы поразился тому, что придумывала Фабия для своей мести.