И рабы, и легионеры, наблюдавшие этот бой, поддерживали юношей криками. Они словно забыли, что скоро и сами также будут биться насмерть. Словно их жизнь тоже зависела от исхода этого поединка. Валерий начал выдыхаться первым. Центурион заметил и активизировал свои действия. Он начал теснить вождя мятежников, нанося ему быстрые, колющие удары. Тот едва успевал принимать их щитом. Но это отняло последние силы Валерия, и он неосторожно, лишь на короткое мгновение открылся. Центурион воспользовался этим, мгновенно ударил противника в открывшуюся грудь.
Рана оказалась роковой. Валерий задохнулся и выронил из рук меч. Тот со звоном упал на мостовую. Крик радости с одной стороны и крик отчаяния с другой раздались одновременно.
Рабы опомнились первыми. С отчаянием и ненавистью лавиной кинулись они на солдат Рима. Это была последняя попытка раненого зверя. Натиск мятежников был силен, быстр и неожидан для легионеров, поэтому они несколько растерялись и стали отступать. Центурион тоже был откинут со всеми назад. Валерий упал среди своих. Несколько пар рук подхватило его. Рабы бережно подняли своего раненого вождя.
— Несите его в храм! — крикнул им Британец, а сам, словно неутомимый Геркулес, снова кинулся в бой. Где-то он раздобыл огромный боевой топор и теперь обрушивал это грозное оружие на головы врагов.
Валерия принесли в храм. Рабы, толпившиеся у входа, расступились. У многих на глазах были слезы. Юноша лежал на алом плаще, который стал теперь ему вместо носилок, и рукой сжимал рану, словно желая не только остановить льющуюся кровь, но и раздавить, уничтожить боль. Он был бледен. Пересохшие губы его повторяли лишь одно слово:
— Актис, Актис!
Больше ничего не говорил Тит Веций Валерий. Его глаза были широко раскрыты и изумленно смотрели вверх.
С того момента, как Валерий ушел в битву против своего дяди, Актис, оставшись одна, упала на колени и залилась слезами. В который раз за эти последние дни она обращалась к всемогущим богам. Только сейчас она молила их спасти не ее, а Валерия. Неизвестность того, что происходит снаружи, а оттуда ни одного звука не проникало сюда сквозь толстые стены храма, терзала хуже всего. Мысль о том, кто ей ближе всех на этой земле, и кто так далек сейчас от нее, была главной в голове Актис. О чем еще сейчас можно думать, кроме этого? Быть с ним, что бы там не происходило, как бы страшно не было. Спасти от опасности, пусть даже ценой собственной жизни! Как любящая мать думает о своем ребенке, когда тому угрожает смертельная опасность, так и Актис думала о своем возлюбленном. Верная и преданная подруга, она мучилась, что ее нет рядом с ним. А ведь именно ради нее, юной девочки, простой рабыни, Валерий бросил все, нарушил все законы, предал родственников, презрел свое богатство и положение в обществе, поставил на кон свою жизнь.