Ранним утром рабы, спящие в эргастуле, проснулись от шума, доносившегося снаружи. Там ходили люди, которые кричали, топали, отдавали какие-то распоряжения. Внезапно дверь открылась, и в каземат вошли двое. Первый был раб — управляющий Луция, второй — полицейский. Он был одет как и во времена Августа: в синий плащ поверх белой туники.
— Где она? — спросил полицейский управляющего.
Тот с готовностью указал И, подхватив под руку оторопевшую от неожиданности рабыню, они вывели её наружу. На улице творилась суматоха. Во дворе и в доме рыскали полицейские. Актис завели в дом, где она предстала глазам командира полицейского отряда. Тот сидел на стуле за большим столом с многочисленными свитками пергамента. Это был уже пожилой человек с седой бородой и глубокими морщинами на лице. Глаза его устало оглядывали Актис. Одет он был в белую тогу, чем отличался от своих подчиненных. У левой руки лежал жезл начальника полиции. Актис стояла перед ним и молчала, изумлённая происходящим вокруг. Видя её растерянность, полицейский заговорил:
— Послушай, девочка, — сказал он, — ты и есть рабыня из Неаполя, которую вчера незаконно приобрел Гай Луций Мукелла?
— Да, господин, — прошептала Актис.
— Ты должна рассказать, как попала в этот город. Всё без утайки. По закону мы должны тебя пытать, но, я думаю, ты сама поведаешь нам всё с самого начала.
Руки девочки дрожали. К горлу подступил комок, мешавший произнести и слово.
— Мой господин убил нашу хозяйку и доброго Гиппократа, — заплакав, стала рассказывать Актис.
— Когда это произошло?
— Два дня назад. Он убил их ночью… Руками душил, — девочка размазывала слёзы по грязному лицу, то и дело всхлипывая.
— Ты была рядом? Ты всё видела своими глазами? — задал новый вопрос полицейский.
— Да. Мне было страшно. Я боялась нашего господина.
Полицейский записывал показания Актис грифелем, сделанным из кости. Он писал быстро, строка за строкой оставляя на пергаменте данные о преступлении, совершенном Демицием в Неаполе, в доме Флавии Домицианы.
Допрос продолжался. Девочка рассказала затем, что произошло после того, как они вдвоем с господином вышли за пределы города, и как они добрались до Капуи.
Закончив допрашивать Актис, полицейский крикнул к себе двух своих подчинённых и приказал отвести девочку обратно в эргастул.
Когда свидетельницу увели, командир полицейского отряда задумался. «Ещё одно преступление против родителей… Да, упали нравы. На моей памяти, — размышлял про себя страж закона, — отца и мать почитали. Не допускали даже плохого слова против родителей».