Рабов разделили на специальные группы, чтобы при продаже избежать недоразумений, и завели тщательные списки, где были заполнены на каждого человека, включая даже младенцев, все данные о возрасте, весе, росте и способностях продаваемых.
Актис попала в пятую по списку группу. Вместе с ней были еще две женщины. Одна красивая и молодая, не старше двадцати трех лет; другая намного старше лет сорока — сорока пяти с двумя малолетними детьми. Один ребенок был еще грудной, другой лет пяти не отходил от матери ни на шаг, вцепившись ручонками в ее платье. Также в группе была еще одна девочка лет на шесть младше Актис с черными как смоль волосами и слегка раскосыми глазами. Она была очень смуглой и худенькой.
Роковой день наступил, и очередь группы, где была Актис, подошла ровно в полдень. Надсмотрщик вывел их из каземата, два раза сверился со списком и повел по коридорам к атрию,[11] переоборудованному в зал для аукциона. Сразу же в конце коридора, через несколько шагов стоял наспех сколоченный из досок помост, на который и заводили рабов.
Сам атрий был битком набит людьми, от чьих разноцветных тог рябило в глазах. В основном это были мужчины, но и несколько богатых женщин в драгоценных одеждах толпилось около имплювия в ожидании очередной партии.
Торг начался с самого утра и уже четыре группы рабов были проданы. Народу было столько, что на всех не хватало воздуха, и стояла мучительная духота. Кроме самих покупателей присутствовали еще их многочисленные рабы, и вся эта разношерстная компания сильно страдала от тесноты, но тем не менее никто не расходился. Римляне очень любили подобные мероприятия, пожалуй не менее гладиаторских боев и прочих зрелищ, которыми их щедро снабжало государство.
Перед тем, как завести очередную группу на помост, всех детей, включая и Актис, заставили раздеться донага. Надсмотрщик хотел и женщинам приказать сделать то же самое, но распорядитель знаком отменил его слова.
Актис бросило в жар от стыда, когда она оказалась на помосте и десятки глаз стали обшаривать ее с головы до ног. Чтобы как-то спастись от этих взглядов, она села на дощатый пол, обхватила руками ноги, прижав их поплотнее к бедрам и положила подбородок на колени. Кое-кто в зале заметил ее смущение, раздалось несколько смешков. Актис не обратила на это внимание. Её взгляд бессознательно скользил по залу, пока не остановился на какой-то неодушевленной детали. За ее спиной робко встала маленькая смуглянка, слева закопошился мальчуган, дергающий за платье свою ставшую внезапно равнодушной мать. Второго ребенка женщина держала на руках и тихо покачивала, боясь, что тот раскричится.