Я не понимаю его вопроса.
— Твоя невеста убита, — произносит он, — ты потерял все и дошел до края. Сегодня заканчивается твое обучение.
Я говорю, что совсем про это забыл. Колючка смотрит на меня не мигая.
Вероятно, в эти секунды решается моя судьба, под этим ледяным взглядом.
— Пессимизм — первый шаг к поражению.
— Я знаю.
— Тогда ответь мне на совершенно простой вопрос. Сейчас. В конце стажировки и перед вступлением в Сопротивление на правах борца. Ты хочешь быть с нами?
— Да!
— Хочешь?
— Да!
— У тебя есть другой выход? Другие желания?
— Нет!
Колючка помолчал, а потом бросил передо мной на столик два листа бумаги, исписанные его мелким аккуратным почерком.
— Это отчет о твоей деятельности. Я представлю его Генералу, а он передаст дальше. От этого будет зависеть твое вступление в Сопротивление. Прочти его. Обычно это не в правилах, но я тебе всецело доверяю. Ты — мой брат. Исправь в нем все, что тебе не понравится. Я внесу изменения — на этом и закончим с твоим ученичеством.
Я беру в руки отчет. Если я что-то исправлю в нем в угоду себе, то это будет неправильно.
— Я хочу взять тебя с собой в Москву, — говорит великан.
— Для чего?
— Скоро узнаешь.
Самый волнующий и торжественный день в моей жизнь.
Говорю без преувеличения. Думаю о том, что еще предстоит сделать всем нам, сколько предстоит сделать всем нам, чтобы окончательно переломить ситуацию в свою пользу. Предстоит пройти кое-какие формальности, но они не имеют особого значения перед фактом моего вступления в касту избранных.
Как бы ни готовился к ритуалу, он всегда будет непонятен и непостижим.
Три дня мы уже находимся в импровизированной казарме далеко за городом, где на заброшенной с виду ферме располагается один из командных пунктов местного отделения Сопротивления. Все три дня кандидаты на вступление, чьи анкеты одобрены руководством, постятся. Нам дают лишь черный хлеб и воду из родника. Трижды в день заставляют принимать ледяной душ и совершать пробежки на открытом воздухе.
Сегодня утром я каждой клеточкой тела ощущаю солнечный свет. Я очищен от скверны загнивающего мира, я делаю шаг к вершине Олимпа. В моем теле поселяется легкость. Я вижу, как блестят глаза моих товарищей. Мы почти не общаемся, просто не испытываем необходимости нарушать сакральное спокойствие. В нашем небольшом помещении царит спартанская обстановка. Топчаны для сна, печь, узкие окошки без занавесок, деревянный пол, стол для приема пищи. Нас ту девять человек, только мужчины. Священное число. Один мой соратник сказал, что мы благословлены богами.