Когда прошел первый испуг, он поднялся. Падение не причинило ему вреда. Здесь светлей. Смутно видны серые неровные стены. Это узкий проход, расположенный перпендикулярно к тому, по которому шел Миша, приблизительно на поларшина ниже его.
— Мишка-а! — Вверху зачернела Борькина фигура. — Миша! Ты где?
Миша не откликался. Ага! Заговорил! Пусть поищет.
— Миша, Миша, ты где? — беспокойно бормотал Борька. — Что же ты молчишь? Мишк…
— Где твой подземный ход? — спросил Миша. — Где мертвецы? Показывай!
— Это и есть подземный ход, — зашептал Борька, — туда нельзя, там самые гробы с мертвецами.
— Боюсь я твоих мертвецов!.. — Миша двинулся по проходу.
Борька схватил его за плечо.
— Смотри, Мишка, — зашептал он, — говорю тебе, идем назад, а то хуже будет…
— Пугаешь?!
— Мы без фонаря все равно ничего не увидим. Я завтра фонарь достану, тогда пойдем.
— Знаю я тебя!
— Чтоб мне провалиться на этом месте! А не пойдешь назад — уйду и не вернусь. Пропадай здесь.
— Испугался я очень! — ответил Миша, но полез вслед за Борькой.
Они вышли из подвала. Ослепительное солнце ударило в глаза.
— Так смотри, — сказал Миша, — завтра утром.
— Все, — ответил Борька, — договорились.
На заднем дворе появился Шура Огуреев, Шурка-большой, как его называли ребята, самый высокий во дворе мальчик. Он считался великим артистом и состоял членом драмкружка клуба. Клуб этот находился в подвальном помещении первого корпуса и принадлежал домкому. Ребят туда не пускали, кроме Шурки-большого, который по этому поводу очень важничал.
— А, Столбу Верстовичу!.. — приветствовал его Миша.
— Я думал, ты уже вышел из детского возраста, — ответил Шура.
— Какой серьезный, — заметил Генка. — Где тебя так выучили? В клубе, что ли?
— Хотя бы в клубе. — Шура сделал паузу. — Но в клуб пускают только взрослых.
— Подумаешь, какой взрослый нашелся! — сказал Миша. — Вырос длинный, как верста, вот тебя и пускают.
— Я клубный актив, — объявил Шура.
— Нас в клуб не пускают потому, что мы неорганизованные, — сказал Слава, — а вот, говорят, на Красной Пресне есть отряд юных коммунистов и они имеют свой клуб.
— Есть, — подтвердил Шура, — только они называются по-другому, не помню как. Но это для маленьких, а взрослые вступают в комсомол.
Шура намекал на то, что он посещает комсомольскую ячейку фабрики и собирается вступить в комсомол.
— Здорово… — задумчиво произнес Миша. — У ребят — свой отряд!
— Это, наверное, скауты, — сказал Генка. — Ты, Славка, что-нибудь путаешь.
— Я не путаю. Скауты носят синие галстуки, а эти — красные.
— Красные? — переспросил Миша. — Если красные — значит, они за Советскую власть. И какие могут быть скауты на Красной Пресне! Самый пролетарский район.