Этан покачал головой.
— Куда угодно, почем я знаю. Точнее, куда угодно, кроме Афона.
— Увы, да, — пробормотал Миллисор. — Раньше Си был привязан к грузу культур. Найдя груз, я мог быть уверен, что и Си где-то рядом. Теперь, когда груз уничтожен, а это далеко не то же самое, как если бы мы заполучили его обратно, у Си абсолютно развязаны руки. Где угодно… — Миллисор вздохнул. — Куда угодно…
Этану пришлось твердо напомнить себе, что из них двоих связанный — полковник. У него, Этана, ноги совершенно свободны, он может по своей воле окончить этот разговор в любой момент, не дожидаясь, пока ловкий шпион вытащит из него еще немного информации.
Этан стратегически отступил к двери, по дороге замедлив шаг.
— Я скажу вам на прощание только одно, полковник. Если бы вы рассказали мне всё это при нашей первой встрече, а не сделали то, что вы тогда сделали, я мог бы вам поверить, и тогда вы получили бы всё.
Наконец-то руки Миллисора дрогнули и напряглись в путах.
* * *
Итак, Этан вернулся наконец в свой гостиничный номер, который он снял в первый же день пребывания на станции и ни дня в нем не прожил. Этан поблагодарил свою переменчивую фортуну, что уплатил за номер авансом — все вещи так и лежали на своих местах. Он принял ванну, побрился, почистил перышки, переоделся наконец в свою собственную одежду, заказал себе поесть через пульт обслуживания.
Он мрачно сидел над стаканом кофе. Почти две недели приключений — надо будет посмотреть, какое сегодня число, а то он и счет потерял, — он служил подсадной уткой Куинн, движущейся мишенью Миллисору, пешкой — Си, мячиком для пинания — кому угодно, и что он от этого получил? Ценный опыт? Как только Этан вернет красный комбинезон и ботинки, у него не останется осязаемых сувениров, только воспоминания. Он вытащил свою кредитную карточку и посмотрел на нее. Вероятно, микроскопический жучок, подсаженный Куинн, все еще где-то на карточке. Если заорать в карточку, может, у Куинн зазвенит в ухе? Но Куинн исчезла, не сказав ни слова на прощание. Кроме того, даже на станции Клайн человек, беседующий со своей кредитной карточкой, непременно вызовет подозрение у соседей.
Этан устало лег, но понял, что нервы у него слишком напряжены, и уснуть он не сможет. Что сейчас, день или ночь? На станции Клайн разве скажешь. Этан не мог бы ответить, чего ему больше не хватает — ритма смены дня и ночи, как на Афоне, или афонской погоды. Ему хотелось дождя, или порыва холодного ветра, чтобы выдул паутину у него из мозгов. Можно, конечно, включить кондиционер, но запах в комнате от этого не изменится.