— Что такое? — пробормотал он, ничего не понимая.
— Та толстуха.
Этан оглянулся через плечо. Упомянутый избыток веса был настолько небольшим, что практически не имел места, особенно если учесть, что особям женского пола свойственна от природы дополнительная жировая прослойка.
— Обмен веществ, — произнёс он, стараясь умиротворить собеседницу.
— Ха! Это всё отговорки, а на самом деле обычная распущенность! Наверняка постоянно обжирается импортной планетной едой. — Хельда ненадолго погрузилась в мысли. — Гадость ужасная. Неизвестно, как её растили и где она валялась. Лично я ем только нежирное мясо, выращенное здесь у нас, в чистых чанах, и еще салаты — да никаких этих жирных склизких соусов…
Она разродилась длиннейшей лекцией о собственной диете и пищеварении, и этой темы хватило ей до того момента, как платформа прибыла на место и остановилась.
Этан подождал, пока она выйдет, потом отделился от своего места в самом глубоком углу платформы и осторожно высунул голову наружу.
В карантинном отделении слегка припахивало больницей, и Этана охватила страшная тоска по родному Севарину. В горле стал подниматься комок, но Этан постарался его проглотить.
— Сюда, сэр. — Экотехник-мужчина в стерильном халате жестом велел ему идти вперёд. Ещё два техника, не теряя времени, принялись обрабатывать пассажирскую платформу рентгеновскими стерилизаторами. С места высадки Этана отвели в комнатку вроде бокса, а идущий за ним техник в халате сразу зачищал его заразные следы звуковым очистителем.
Техник прочитал ему краткую и точную лекцию о том, как именно надо принять обеззараживающий душ, и унёсся прочь с красным комбинезоном и ботинками, бормоча себе под нос: «До чего дошли некоторые — нижнего белья не носят!»
Удостоверение личности Этана и его кредитная карта остались в кармане комбинезона. Он едва не расплакался. Но делать было нечего. Он тщательно вымылся под душем, вытерся, наконец-то почесал зудящий нос, после чего очень долго (как ему показалось) ходил по комнате нагишом в полном одиночестве. Он уже обдумывал, не побежать ли ему голым с воплями по коридору в обратном направлении, но тут вернулся техник в халате.
— Привет. — Техник бросил на скамью сложенный комбинезон и ботинки, прижал пневмошприц к руке Этана, сказал: «Будете уходить, по дороге зайдёте в регистратуру, это в другую сторону. До свидания.» и удалился.
Этан бросился к одежде. Бумажник так и лежал в кармане (или, по крайней мере, был опять в кармане). Он испустил вздох облегчения, оделся, расправил плечи, стараясь морально приготовиться к чистосердечному признанию, и, повинуясь несколько туманному указанию техника, отправился по коридору в направлении, обратном тому, откуда его привели.