— Что вы называете особым отношением? — уточнил сыщик.
— Я ее любил.
— И ваш компаньон знал об этом?
— Роман? Знал.
— И… как же?
— Был очень щедр. Говорил: "Старик, бери, мне не жалко, с ней только договорись".
— Не договорились, судя по всему?
— Не успел.
— Плохо.
— Очень плохо.
— Плохо потому, что… каждый, боюсь, может сказать, что у вас были причины недолюбливать Гарцева.
— Я не боюсь.
— Но причины были?
— Были.
— А как на фирме относились к Гарцеву?
— Нормально. Спокойно. Как к уходящему начальнику. Переориентировались на меня.
— Вернемся теперь к началу. Кто мог знать, что Гарцев находился у вас в квартире в тот день?
Василию показалось, что вопрос Кусяшкину не понравился. Он занервничал:
— Да кто угодно!
— Вы полагаете вероятным, что он стал бы распространяться о свидании с любовницей накануне свадьбы? — усомнился Василий.
— Да, маловероятно.
— Вы никому об этом не говорили?
— Никому, — ответил Кусяшкин, но как-то не очень уверенно.
Василий достал из портфеля фотографию Сани и показал ее собеседнику:
— Вам знакома эта женщина?
— Нет. Кто это?
Кусяшкин по-прежнему был спокоен. "Впрочем, — решил оперуполномоченный, — если даже он как-то причастен к исчезновению Сани, весьма вероятно, что он ее не видел. Не сам же он, действительно, за ней гонялся? Нанял кого-нибудь".
— Это наша помощница. Она пропала после посещения вашей фирмы.
— Найдется, — сказал Кусяшкин вяло. Было видно, что он готов разговаривать об убийствах Гарцева и Грушиной; о том, что у него болит, а чужие пропавшие женщины его интересуют мало.
В целом Василию Иван Иванович Кусяшкин понравился. Спокойный, неглупый. Видно, что все произошедшее его очень расстроило. Впрочем, убийства мало кого радуют, и многие убийцы, которых доводилось ловить капитану, очень даже печалились как до раскрытия преступления, так и после.
"Но где же все-таки Саня?" — думал Василий. Среди трупов никого с похожими приметами нет. Среди «бессознательных» — тоже. Он пытался утешать себя тем, что она просто уехала куда-нибудь, как она это любит, но в управлении его ждал очередной сюрприз. Как и следовало ожидать — неприятный. Более того жуткий. И Василию уже ничего не оставалось, кроме как заявить Саню в розыск.
Глава 17. ИРИНА. Два года назад
Прославленный конфликт отцов и детей не может идти ни в какое сравнение с главным и самым болезненным конфликтом нашего времени: жен, которые хотят детей, и мужей, которые их не хотят.
Ирина дважды самостоятельно разрешала этот конфликт в рамках одной отдельно взятой семьи. Но всегда это было только локальной временной победой. Как нельзя утолить голод раз и навсегда, так нельзя было справиться с Иваном и его отношением к любимому занятию своей жены. Пожалуй, Ирину могла устроить только безоговорочная капитуляция, а именно, если бы Иван сказал однажды: "Хочешь ребенка? Рожай, конечно. Двух? Пожалуйста. Рожай сколько хочешь. А я тебе всегда помогу". Еще очень было бы хорошо, если бы он иногда мечтательно закатывал глаза и говорил: "Хорошо бы родилась девочка, такая, как ты". Еще бы хотелось безумной бешеной радости по поводу рождения каждого ребенка; хотелось бы стояния под окнами роддома, бессонной ночи после того, как начались схватки, бесконечных звонков в справочную роддома и бурной пьянки, когда в справочной сообщат, что "девочка, рост 51, вес 3,200".