— И что они там делают?
— Ничего. 'За жизнь разговаривают, пьют много. Девушек отбивают друг у друга. Все как в жизни, только в очень замкнутом пространстве и в рамках очень ограниченного коллектива.
— Но дружбы и любови на стороне все же бывают?
— Бывают. Они странные ребята, но не сумасшедшие. Бывают, но не поощряются, — Кусяшкин грустно усмехнулся.
— Кем не поощряются?
— Всеми.
— Однако болезни они со стороны все же приносят, — злорадно заметил сыщик.
— Болезни? Вот эти самые? Правда? Не знал.
— Теперь несколько вопросов о Марине Грушиной. — Василий придал лицу приличествующее случаю печальное выражение. Что касается Кусяшкина, то у него такое выражение было с самого начала разговора.
— Пожалуйста.
— Врач в больнице сказал, что вы часто звонили, справлялись о ее самочувствии.
— Да.
— Когда он вам сообщил, что ей стало лучше и что она приходит в себя? Василий достал блокнот и приготовился записывать.
— Утром того дня, когда ее убили.
— А вы кому-нибудь говорили об этом?
— Да, своей секретарше Алисе. Я обрадовался, вышел в приемную, сказал, что, слава богу, Марина выздоравливает.
— Вы просто сказали, что ей лучше, или повторили все то же, что сказал врач?
— Кажется, повторил. Алиса, она, знаете, такой человек, что не может удовлетвориться короткой информацией. Все равно она задаст еще сорок восемь вопросов. А какое это имеет значение? — Кусяшкин слегка встревожился.
— Грушина была отравлена незадолго до нашего приезда. Как вы понимаете, мы ехали за показаниями. Логично предположить, что кто-то не хотел, чтобы она нам что-то рассказала. Если мы установим, кто знал о том, что мы приедем…
— Да все! Надо знать Алису. Если хочешь, чтобы в курсе была вся фирма, скажи ей, и успех обеспечен.
— Вы и про милицию ей сказали? — спросил Василий.
— Сказал.
— Зачем?
— Сказал, что мне разрешат ее навестить только после вас. Так что круг тех, кто владел этой информацией, слишком широк для того, чтобы кого-то заподозрить.
— Но, в любом случае, это служащие фирмы?.
— Вероятно. Хотя на фирме у Марины даже знакомых не было. Она приходила к Роману пару раз, пару раз участвовала в наших офисных застольях… И — все.
— Может быть, она что-то знала о его делах на фирме?
— Нет. Он и сам в последнее время не очень хорошо знал об этих делах. Кусяшкин презрительно скривился, а старший оперуполномоченный взял себе на заметку, что фигурант не скрывает своего плохого отношения к компаньону.
— Тогда почему же информация о выздоровлении Грушиной была так интересна для ваших служащих?
— Потому что она — невеста хозяина. И мое к ней… — Кусяшкин замялся, — особое отношение тоже не было ни для кого секретом. В женском коллективе все обсуждается. Не потому, что это кому-то жизненно важно, а потому, что интересно. Потому что — вона оно как!