В штабе постоянно ковались новые технологии общения. Приходи кто угодно — тебе будет хорошо, потому что мы все добрые, улыбчивые, внимательные, мы все сделаем, чтобы тебя понять и простить. За что? Неважно. Мы такие люди, что всех заранее за все прощаем. Твои проблемы — это наши проблемы. Причем чем больше этих проблем, тем лучше, потому что это поле для приложения доброты и участливости штабистов, а также тема для дискуссий и споров.
В тот вечер хозяева и гости обсуждали важнейший вопрос — "не подкупить ли еще одну четырехместную палатку", а также играли в бутылочкy, в спичку и пели песни под гитару.
Марина оказалась хорошенькой, но не так чтобы «ох». Слишком высокая, как сказала потом Ирина, "выше человеческого роста", слишком обычная. На Ирину она смотрела испуганно, на Ивана старалась не смотреть вовсе. Он, наоборот, изображал полную расслабленность, много говорил, шутил, пел, но был как на иголках, Ирина-то чувствовала.
Потом играли в спичку — идиотская такая игра, при которой горящая спичка передается из рук в руки, и тот, у кого она погаснет, должен ответить "только честно!" — на вопросы всей компании. Ирине повезло — с третьего раза спичка погасла у Марины. Когда пришла Иринина очередь задавать вопрос, она спросила так:
— Хотелось бы знать, кто избранник такой очаровательной девушки?
— У меня нет никого, — ответила Марина. Чуть позже спичка погасла у Ирины. Марина попыталась уклониться от расспросов соперницы. Но не тут-то было.
— А вы ничего не хотите у меня спросить? — Ирина смотрела на Марину ласково, по-матерински.
— Я? Да, конечно. Сейчас… А вы… Нет. Вот, какое ваше самое любимое блюдо? Вот самое-самое…
— Я так и думала, что вы спросите именно об ЭТОМ — Ирину одновременно разбирали и смех, и злость.
Смешно было еще и потому, что именно в этот вечер у Ирины появился страстный поклонник по имени Гена. В пионерском прошлом Гена Попов был трудным подростком из неблагополучной семьи и "вышел в люди" только благодаря Люсе, Кате, Свете, Вове, Коле и другим членам пионерского штаба, которые Гену своевременно перевоспитали и снабдили тем домашним теплом, которого ему не хватало по месту жительства.
Гена был потрясен, как он выразился, обаянием и красотой Ирины и ходил за ней хвостом весь вечер, кидал на нее восторженные взгляды и тяжко вздыхал.
Надо отдать должное Ивану — он не обратил на Генины чувства никакого внимания, и когда по дороге домой Ирина поинтересовалась, не ревнует ли ее муж, Иван вяло пожал плечами:
— Гена? Приставал? Ну надо же.
Ирине было неуютно. Сам по себе вечер не произвел гнетущего впечатления, и сама по себе Марина была не так уж опасна, но Ирину доконала финальная сцена. Прощаясь, Иван целовал женщинам руки. Когда он взял руку Марины, Ирине показалось, что он сейчас потеряет сознание. Иван побелел, и у него задрожали губы.