— Ты же не нашел ее в больницах.
— Хорошо спряталась. Умная очень. То есть дура, конечно.
Василий и дальше с удовольствием развивал бы тему Саниной умственной отсталости, но позвонил полковник Зайцев и порадовал личный состав сообщением о том, что вчера вечером было совершено покушение на Ивана Кусяшкина и на текущий момент он в тяжелом состоянии доставлен в токсикологическое отделение института Склифосовского. Летальный исход возможен, так что полковник оптимистично разрешил сыщикам считать, что у них уже три трупа. Для пущей убедительности к информации было добавлено несколько эпитетов в адрес Василия и Леонида, смысл которых сводился к тому, что они оба — очень хорошие сыщики и любимый город может спать спокойно. На что старший оперуполномоченный покаянным тоном заметил, что "да, виноват, грешен и глуп. Все знают, что какого мента ни возьми, что тебе гаишник, что мусорщик (так капитан называл мужественных сотрудников экологической милиции) — каждый умеет раскрывать убийства с колес в течение недели, в особенности — заказные. И надо же было такому случиться, что именно в убойном отделе (так в МУРе называли отдел по расследованию убийств) подобрались сплошные недоумки".
Полковник не стал дослушивать покаянную речь до конца и повесил трубку.
— Ты знаешь, дружище, — задумчиво сказал Василий голосом артиста Броневого, — покушений на компьютерщиков мы имеем уже числом три, и я себе так рассуждаю: не террористическая ли организация, действительно?
— Ах, не обнадеживайте меня, группенфю-рер, — заметил Леонид, старательно подражая голосу артиста Тихонова, — ведь если это так, то дело отдадут чекистам?
— Но пока этого не произошло, — голосом Броневого продолжил Василий, вас, Штирлиц, я попрошу остаться, сесть на телефон, дозвониться до экспертов и выбить из этих тыловых крыс информацию о том, чем траванули нашего фигуранта. Внутренний голос подсказывает мне, что они обнаружат ту же отраву, что у Грушиной. А сам я наведаюсь к Кусяшкину в институт Склифосовского.
— Так девушкам и говорить, если позвонят?
— Да. Говори, что болезнь перешла в острую фазу и потребовалась госпитализация.
— Будете так работать, — раздалось с порога кабинета, — госпитализация потребуется вам обоим. Но тебе, Коновалов, в первую очередь.
Полковник Зайцев всей своей грузной персоной вплыл внутрь и удобно уселся за стол старшего оперуполномоченного. Полковнику хотелось поговорить. Да, Сергей Иванович Зайцев был заботлив, как мама, и безжалостен, как папа. Несмотря на неуклонно приближающийся пенсионный возраст, от которого полковника отделяли считанные часы, Сергей Иванович служебной активности не терял, оборотов не сбавлял и вел себя так, как будто ему в органах еще работать и работать. То есть он упорно и маниакально требовал от подчиненных раскрытия преступлений. Особенно — убийств'. А в остальном — человек хороший, заботливый, как мама…