— О правах вспомнили! — Иван Кузьмич тяжело опустился в кресло. — Так, так!
— Не от хорошей жизни. — Корней Савельич увидел, как поникли плечи капитана. Бушевавшее в нем негодование сразу опало. — Не подумайте, Иван Кузьмич, что я всегда и во всем соглашался с вашими решениями.
— Да и я не всегда приходил в восторг от вашей работы.
— Но мы оба молчали о правах. Молчали, пока наши разногласия были несущественны. Но сейчас вы вынудили меня вспомнить о моих правах. Уступить я не могу. Дело идет не о пустяках. Раненые…
— К черту всю эту болтовню! — подскочил с кресла Иван Кузьмич. — Вы не моряк, не понимаете, что такое Морской устав.
— Никакой устав не дает вам права…
— Я лучше вас знаю свои права.
— А я свои. — Корней Савельич пригнул голову с колюче топорщившимся ежиком. — Ответственность я беру на себя. Полностью. Дайте судовой журнал.
— Это зачем?
— Я запишу в нем, что, ввиду отказа капитана вскрыть аварийный запас на спасательных шлюпках и накормить раненых, я это делаю сам, на свою ответственность.
Капитан не шелохнулся.
— Дайте судовой журнал, — повторил Корней Савельич.
— Ответственности я никогда не боялся. И сейчас не боюсь. Порядок для меня… — Иван Кузьмич подошел к иллюминатору, постучал зачем-то в замерзшее стекло и, не поворачивая головы, бросил: — Вызовите… старшего помощника.
Спустя несколько минут Анциферов выслушал приказание капитана и удивленно посмотрел на него. Воспитанный в строгих правилах военного флота, он не знал, как держать себя. С одной стороны, грубейшее нарушение Морского устава: судно на плаву, а капитан приказывает вскрыть аварийный запас на шлюпках. Но и возражать капитану…
— Знаю. Все знаю! — раздраженно предупредил Иван Кузьмич вопрос, готовый сорваться у старшего помощника. — Раненых кормить надо. Возьмите боцмана и выполняйте.
— А теперь… — Корней Савельич проводил взглядом Анциферова до двери и произнес спокойно, словно и не было сейчас резкого объяснения: — Я обработаю вашу руку. И попрошу, хоть на этот раз, не подгоняйте меня. Садитесь.
Он снял повязку с руки Ивана Кузьмича. Внимательно осмотрел распухшую темную кисть, чернеющие края рваной раны.
Иван Кузьмич морщился, глядя на ловкие руки старого фельдшера. Скоро ли конец? Больше ни о чем сейчас он думать не мог.
Анциферов вбежал в каюту без стука. Бледный, потерявший привычную строевую подтянутость, невнятно пробормотал что-то.
— Что случилось? — Иван Кузьмич поднялся с кресла. — Да говорите, черт вас дери!
— На шлюпке номер два…
— Что на шлюпке номер два?
— Аварийный ящик вскрыт… Сухарей, спирта и еще чего-то… нет.