– А зачем он Торовых зовет?
– Узнаем.
– Доброго вам здоровья, Лука Демьянович, – кивнул вошедший первым Василий.
– И вам не хворать, – ответил тот. – Мне вот что знать хочется: зачем Василию, это я про брата, иконы понадобились? Я вас спрашиваю потому, что вы тоже вроде как иконами интересовалися. Помните, говорили, что Гришка Натку и увел из-за икон. А тут сестренка Гришкина появилась, и вы до нее хаживали. Так что скажете, племяши?
– А чего говорить-то? – пожал плечами Василий. – Дядьки Василия сыновья этим делом занимаются. А стоят доски очень прилично. Вот и сестра Гришкина тоже про них спрашивала. Правда, ей желательно глянуть, чтоб оценку дать верную.
– Только для этого? – уставился на него немигающими глазами Лука Демьянович.
– Так она говорила, – поддержал брата Олег.
– А что, – кивнул Лука Демьянович, – надобно узнать, что за богатство я имею. Надо будет показать этой бабенке иконы. Как ее кличут-то?
– Надька, – ответил Олег. – Фамилию не знаем. Если незамужняя, значит, Постанова, как у Гришки покойного.
– А чего вы не подмогли Григорию, когда Ванька с вертолета на крышу прыгнул? – усмехнулся Лука Демьянович.
– Да вы же говорили, чтоб не влезали, – обиженно напомнил Олег.
– Пожалел вас. Он бы вас обоих убил. А у речки не стал Иван кровь проливать, сына постеснялся. – Старик рассмеялся. – И ведь придумал, злыдень, – под лед вместе с бабой неверной нырнул. Ее нашли, а его до сих пор мертвым объявить не могут.
– Так звать вам Надежду или нет? – спросил Василий.
– Надобно будет, сам кликну. А вы вот что, племяши мои милые, ежели голову мне дурить мыслите, зазря надеетесь. Я старый, но из ума не выжил. И с вас шкуру спущу, ежели прознаю, что обмануть решили. Пошли вон!
Братья вышли.
– Филимон Лукич, – приоткрыв дверь бани, негромко позвал длинноволосый парень, – до вас сообщение имею.
– Ну что там, Песец? – спросил Филимон.
– К Луке Демьяновичу Торовы приходили, – Песец вошел, – и баба приехала, сестра Гришки Постанова.
– И что?
– Так она придет к Луке Демьяновичу смотреть иконы. Торовы говорили, что сестра Гришкина…
– Когда она придет? – перебил его Филимон.
– Не знаю.
– Что за баба? – спросил Штейн.
– Сестра убитого любовника жены Денова, Людоеда. Он из лагеря бежал…
– Надо опередить ее, – перебил его Штейн.
– Гришка тоже виды имел на иконы, – кивнул Филимон. – Поэтому и соблазнил бабу Денова.
– Ее нельзя отпускать, – зло проговорил Штейн.
– Держи, Песец! – Филимон сунул в карман Песца пятьдесят долларов.
– Благодарствую, Филимон Лукич, – пробормотал тот.
– Иди, – махнул рукой Филимон, – и если что узнаешь, махом ко мне.