Мне хватило всего двух дней, чтобы ужаснуться, в каком нереальном вакууме лжи мы живем. Я аккуратно прозондировал всех своих знакомых, хоть как-то связанных с определенными кругами и владеющих информацией. Трое отмолчались, четвертый неопределенно махнул рукой и посоветовал не маяться дурью. С другой стороны, он же перезвонил мне пару часов спустя с чужого номера, предложив выпить кофе где-нибудь под вечер на набережной. Место было выбрано довольно людное, тем не менее сам разговор проходил в свойственной людям его круга манере.
– Ты хороший парень. Зря влез в это дело, но перевоспитывать тебя не буду, поздно, засветился уже. Поэтому быстро и коротко – спрашивай. Без названий, мест и имен.
– Там… действительно гибли люди? Спокойный кивок.
Это связано с раскопкой могил… Кивок.
– …и некими тайными знаниями? Полуулыбка. Понятно, значит, никакой особой тайны в этом давно нет.
– Ваш отдел как-то контролирует происходящее?
Кивок.
– Кто заинтересован в раскопках? Также полуулыбка, глаза подняты кверху.
– Ваши могут их остановить? Секундное размышление. Кивок.
– Но не сделают этого, пока не получат четкого приказа?
Еще кивок.
– Ты знаешь Лану? Улыбка стала хищной. Знает.
Ей грозит опасность? Кивок.
– А мне?
Неуверенное передергивание плечами…
– Я могу, если что, на тебя надеяться? Четкое отрицательное мотание головы. Ладно, я особо и не рассчитывал.
– Еще кофе?
– Спасибо, мне пора. Жена заждалась. Как твоя командировка в Сербию?
– Нормально. Обошлось без стрельбы, я успел в Метохию ровно за неделю до отделения Косова.
– Ну слава богу. Будет вечерок, звони, пообщаемся на эту тему. За кофе заплатишь?
– Разумеется.
Он пожал мне руку и ушел быстро, не оборачиваясь, словно ему было абсолютно все равно, что и как будет со мной дальше. Он всегда был такой, еще со времен нашей совместной службы на границе. И еще с тех времен я точно знал, что он так же молча прикроет мою спину, не дожидаясь просьбы и не ожидая благодарности. Хотя бы только поэтому и я не имел никакого права подставлять его, даже на уровне диалога.
Уже дома списался с Ланой, но назначить встречу не получилось.
«Как сама?»
«Хорошо! Пью кровь, вкусно! Возрождаюсь к жизни. Как ты?» «Нормально. Увидимся?» «Может, завтра, после работы». «Ок».
Вот и все. С того памятного дня, когда я поил ее собственной кровью, полоснув ладонь ножом, прошло очень много времени. Она все так же пила кровь, в среднем раз в месяц, при стрессах чаще. Это не вампиризм, нечто иное, связанное с гормональными изменениями в организме после ее инициации как ведьмы. И были случаи задержек поставок, сбоев, просрочек, но она никогда не просила меня повторить это снова. Я предлагал. Были случаи, когда видел, что ей это надо, что ее бьет изнутри и ей плохо, но Лана жестко и холодно пресекала мою благотворительность: