На дне разлома Базо нашел последнюю кирку, передал ее наверх и на мгновение прислонился к стене, переводя дух. Вылезти из глубокой трещины сил не оставалось. От холода онемели ноги, кожа размокла, набухла и сморщилась – будто у долго пролежавшего в воде утопленника. Его бросило в дрожь. Базо положил голову на руку, упираясь в желтую стену. Закрой глаза – и уснешь на ходу. Юноша пересилил себя, не давая глазам закрыться. Прямо перед ним по узкой расщелине, промытой дождевой водой, сбегала почти прозрачная струйка: большая часть грязи осела. По дороге вниз ручеек встретил в стене какое-то препятствие – образовался крошечный водопадик. В горле вдруг пересохло, и захотелось пить. Базо наклонился, ловя губами стекающий поток, и шумно хлебнул.
Бледный луч солнца упал на стену разлома – ослепительный свет вспыхнул у самого лица юноши. Мощное, чистое сияние исходило из того самого ручейка. Базо тупо уставился на странное свечение. Он не сразу понял, что водопадик образовался над чем-то застрявшим в каменистой почве – препятствие светилось и поблескивало под случайным лучом солнца, переливалось в желтоватых струйках, словно меняя форму.
Прикоснувшись к нему, юноша обнаружил, что непонятный предмет крепко засел в породе: скользкая поверхность не давала онемевшим пальцам ухватиться как следует; холодная вода стекала по руке, капая с локтя. Сняв с шеи свисток из оленьего рога, Базо выковырнул из стены красивую штучку – она упала на ободранную ладонь, заполнив ее почти целиком. Камень. Но таких камней матабеле еще не видел.
Смыв налипшую грязь под струйкой воды, юноша с любопытством повернул находку к слабым лучам заходящего солнца.
Пока Базо не попал на прииск, он не приглядывался к камням: все они казались одинаковыми как две капли воды, не имели никакой ценности и пользы от них не больше, чем от облаков в небе. На языке матабеле любой камень, от гранита до алмаза, назывался имиче. Одержимость белых людей заставила Базо присмотреться к гальке под ногами.
За месяцы, проведенные на прииске, юноша узнал много странного о нравах белых людей. Сначала он не верил, что самые обыкновенные вещи в глазах белых имеют огромную ценность: отдать шестьсот голов лучшего скота за один камешек? Да ведь это безумие! Убедившись, что белые не шутят, матабеле стали собирать все подряд: словно сороки, они набрасывались на каждый блестящий или красивый камешек и с гордостью относили его Бакеле, ожидая награды.
Первоначальное воодушевление быстро увяло, когда оказалось, что угодить вкусам белых невозможно: лучшие находки презрительно отвергались. Качая головой, Бакела с ворчанием возвращал прелестные красные и синие камешки, некоторые из них переливались разными цветами, как бусинки. В то же время, хотя и очень редко, он выбирал какую-нибудь тусклую, ничем не примечательную гальку, выдавая за нее золотую монету.