– Позвольте, мадемуазель Белом, давайте вы будете отбивать такт вместе со мной.
Он берёт Мари за руку и водит ею сам:
– Так вы быстрее поймёте. Раз, два, раз… Ну! Пойте же!
На этот раз она вообще не вступила. Зардевшись от неожиданного жеста учителя, она вконец смешалась. Я веселюсь от души. Однако обладатель прекрасного баритона, крайне польщённый волнением бедной пташки, совестится настаивать. Дылда Анаис, надув щёки, еле сдерживает смех.
– Мадемуазель Анаис, пожалуйста, покажите мадемуазель Белом, как нужно исполнять упражнение.
Анаис не заставляет себя просить дважды! Она поёт эту вещицу «с выражением», на высоких нотах и не слишком соблюдая размер. Но надо же, она знает её наизусть, и её довольно смешная манера петь, словно она исполняет не упражнение, а романс, приходится по вкусу нашему южанину – тот рассыпается в похвалах. Анаис пытается покраснеть, но у неё это не получается; тогда она довольствуется тем, что опускает взор долу, прикусывает губу и наклоняет голову.
Я предлагаю Рабастану:
– Сударь, пусть они споют несколько упражнений на два голоса. Я не смогла их этому научить, как ни старалась.
В это утро я настроена серьёзно: во-первых, потому что охоты смеяться у меня нет, а во-вторых, начни я дурачиться на первом же уроке, мадемуазель Сержан отменит вся занятия вообще. И потом, я думаю об Эме. Значит, сегодня она не сойдёт вниз? Всего неделю назад она бы ни за что не осмелилась так долго нежиться в постели!
Раздумывая обо всё этом, я распределяю партии: первая достаётся Анаис, которой будет подпевать Мари Белом, а вторая – пансионеркам. Сама я помогу тем, кто послабее. Рабастан подпоёт другим.
Мы исполняем небольшой отрывок на два голоса, я стою рядом с красавцем Антоненом, который, наклоняясь в мою сторону, выводит энергичные и выразительные: «А-а! А-а!» Должно быть, со стороны мы выглядим потешно. Неисправимый марселец так стремится выказать свои таланты, что совершает одну ошибку за другой – этого, впрочем, никто не замечает. Изысканная хризантема, которую он прикрепил к пиджаку, отрывается и падает на пол – окончив пение, Рабастан поднимает её и бросает на стол, говоря: «Ну как, по-моему, неплохо?» – явно напрашивается на похвалу.
Мадемуазель Сержан, слегка поостыв, отвечает:
– Пусть они споют одни, без вас и Клодины, тогда увидите.
(Судя по его сконфуженному виду, он совершенно забыл, зачем явился. Нам того и нужно! Самое милое дело! В отсутствие директрисы мы верёвки будем из него вить.)
– Разумеется, мадемуазель, но они продвинутся вперёд, как только приложат чуточку старания. Тогда им любой экзамен будет нипочём. Тем более что сам экзамен не ахти какой сложный.