Девчонки вокруг нас пронзительно щебечут, показывают черновики учительницам, вскрикивают, охают да ахают, сожалея, что забыли какую-то мысль… пищат, словно птенцы в вольере.
Вечером, вместо того, чтобы сбежать в город, я обсуждаю этот «великий день» с Мари Белом, развалившись рядом с ней на кровати.
– Моя соседка справа, – рассказывает Мари, – была из церковной школы, и представляешь себе, Клодина, утром, когда раздавали листы перед диктантом, она вынула из кармана чётки и стала их под столом перебирать. Да, дорогая, чётки – толстые, круглые, что-то вроде карманных счётов. Чтобы они принесли удачу.
– Ха! Ничего хорошего с этого не будет, но и плохого тоже. Что там за шум?
В комнате напротив, где живут Люс и Анаис, по-моему, идёт настоящее сражение. Дверь резко распахивается, и к нам в короткой рубашке врывается испуганная Люс.
– Заступись за меня, пожалуйста. Анаис как с цепи сорвалась!
– Что она тебе сделала?
– Сначала она налила мне в ботинки воду, потом в кровати била меня ногой и щипала за зад. А когда я стала жаловаться, сказала, что, если мне не нравится, Я могу спать рядом, на коврике.
– Почему ты не позовёшь мадемуазель?
– Как же, позовёшь её! Я пошла к ней в комнату, а её нет. В коридоре горничная сказала, что мадемуазель вышла вместе с хозяйкой гостиницы. И что мне теперь делать?
Люс плачет. Бедняжка! Она такая маленькая в своей рубашке, открывающей тонкие руки и красивые ноги. Нагишом, да если ещё лицо прикрыть, она выглядела бы намного соблазнительнее (можно оставить две дырки для глаз). Но раздумывать некогда, я соскакиваю на пол и бегу в их комнату. Анаис лежит посередине кровати, натянув одеяло до подбородка. Выражение лица не предвещает ничего хорошего.
– Какая муха тебя укусила? Ты что, не хочешь, чтобы Люс спала вместе с тобой?
– Вовсе нет, просто она заняла всю постель, я её и столкнула.
– Врёшь! Ты щипаешься, и потом ты ведь налила ей воду в ботинки.
– Спи с ней сама, если хочешь, а мне это ни к чему.
– У неё кожа-то побелей твоей. Впрочем, не у неё одной!
– Вот-вот, всем известно, что младшая сестра тебе нравится так же, как старшая…
– Ну погоди, сейчас ты у меня пожалеешь о своих словах.
И я как была, в рубашке, бросаюсь на кровать, срываю простыню, хватаю дылду Анаис за ноги и, хотя она молча впивается ногтями мне в плечо, стаскиваю её с кровати; она падает спиной на пол, и я, не выпуская из рук её лапы, зову:
– Мари, Люс, идите посмотрите!
На зов является целая процессия девиц в белых рубашках, и тут же раздаются испуганные причитания:
– Ой, разнимите их! Позовите мадемуазель!