Серьёзная, тщательно причёсанная, как подобает приличной даме, Рези прикалывает к волосам свою весеннюю шляпку и замирает на мгновение перед зеркалом, причём единственная её одежда – эта сиреневая шапочка. Увы, мой смех подхлестывает её! Вот уже сорочка, корсет, полупрозрачные трусики, нижняя юбка цвета утренней зари обрушиваются на неё, словно по мановению волшебной палочки. Ещё минута, и Рези-светская дама закутана в меха, её руки затянуты в шведскую лайку цвета слоновой кости; она стоит передо мной, гордясь своей необычной ловкостью.
– Блондиночка моя! Уже темно, и все ваши бело-золотые прелести не могут соперничать с солнцем… Помогите-ка мне встать: я не в силах оторваться от этих простыней, они меня удерживают…
Я встаю и потягиваюсь, раскинув влажноватые руки – чтобы размять затёкшую спину; я разглядываю себя в большое, удобно расположенное зеркало; мне нравится моё мускулистое тело, его мальчишеская угловатость, более чёткие формы, нежели у Рези…
Она тычется головой мне под мышку, и я отворачиваюсь от зеркала, чтобы не видеть вызывающую картину: нагая женщина рядом с одетой.
Я торопливо одевалась с помощью подруги, от неё веет любовью, она утопает в мехах…
– Рези, дорогая, не пытайтесь научить меня своей стремительности! Рядом с вашими волшебными ручками я всегда буду выглядеть так, словно одеваюсь ногами!.. Как? Мы даже не отведали…
– У нас не было времени, – замечает Рези и посылает мне улыбку.
– Хотя бы винограду, а? Жарко…
– Ну хорошо, пусть будет виноград… Бери…
Она надкусила ягоду, я слизываю сок у неё с губ…
Меня шатает от желания и изнеможения. Она вырывается из моих объятий.
Погасив свет и приотворив дверь на холодную, гулкую, ярко освещённую лестницу, Рези в последний раз тянет ко мне горячие губы, пахнущие мускатным виноградом… и вот уже мы на улице среди суетливых прохожих; из-за неурочного одевания я ощущаю озноб, лёгкое недомогание, как бывает, когда приходится вставать среди ночи…
– Девочка моя дорогая! Иди-ка, я тебя повеселю! Рено входит в туалетную, где я затеяла утреннюю пытку своим коротким волосам. Он уже сидит в плетёном кресле и улыбается.
– Вот, полюбуйся. Преданный человек, изъявивший желание за шестьдесят сантимов в час следить за порядком в моей квартире на улице Гёте, передал нынче утром предмет, обнаруженный среди простыней и аккуратно завёрнутый в обрывок «Пти Паризьен», с такой сопроводительной надписью: «Это Ваш подбородник, сударь…»
– !!!
– Ты, конечно, скажешь, что это непристойно. Взгляни.
У него на руке покачивается узкая полоска линона в мелкую складку, обрамлённая малинскими кружевами… Погончик от сорочки Рези! Я подхватила его на лету… ни за что ей не отдам.