– Но… боюсь, что мне невозможно… Я… я живу далеко, на Франклин-стрит.
– А разве вы не можете позвонить домой?
– Нет. Мисс Дюваль сегодня не будет дома. Она собиралась к сестре.
– В таком случае отчего вы не можете пойти со мной? Это шло вразрез со всеми доводами благоразумия, и она не хотела делать этого – и все же пошла с ним.
Они молча прошли Маркет-стрит и, хотя рука Билли в перчатке едва касалась ее локтя, Жуанита чувствовала, что бегство невозможно.
Он привел ее в кишевший людьми «Палас-Отель».
– О, не сюда! Я в ужасном виде, – прошептала Жуанита.
– Вид у вас вполне приличный, – ответил рассеянно Билли.
Главный лакей знал мистера Вильяма Чэттертона и старался угодить ему.
– Мы весь день провели за городом и хотим поскорее поужинать, Теодор, – сказал ему Билли.
Для них нашли спокойный уголок, откуда они могли видеть всех, оставаясь незамеченными. Жуанита сняла свои перчатки, когда-то серые, теперь – цвета железа и очень потертые, поглядела в зеркальце, вынутое из сумки, подобрала выбившийся локон.
В огромном зале в этот час было мало обедающих. Но публика начинала собираться, входили группами. Музыканты были уже на местах и готовили инструменты. Жуанита дрожала. Но, несмотря на ее нервное состояние, на решение не дать Билли выпытать ее адрес и место службы, ей доставляли безотчетное наслаждение теплота, мягкие ковры, музыка, огонь, роскошь.
Дамы проходили мимо, распространяя нежный запах духов. Все они были хорошо одеты. Лакей стоял перед Билли, склонив гладкую черную голову… Лед скрипел в блестящей вазе.
Билли заказывал ужин быстро и уверенно. Ему, видимо, хотелось поскорее отпустить лакея, и, как только тот отошел, он повернулся к Жуаните. Первые его слова и жест так тронули и удивили, что ее сердце начало предательски таять.
Билли положил локти на стол, опустил голову на руки и сказал почти со стоном:
– О, Боже, я нашел вас, наконец-то я вас нашел! Рука Жуаниты, протянутая к рюмке, дрожала, на глазах выступили слезы. Вся ее твердость куда-то испарилась.
– Я так долго ждал этого, – продолжал хрипло Билли, поднимая глаза, ресницы которых были мокры, хотя он и улыбался. – Так долго, что мне не верится еще и теперь!…
– И мне тоже, – откликнулась Жуанита, но он, кажется, не слышал. Он смотрел на ее простое поношенное платье, ужасные туфли.
– Вы работаете?
– Да, в магазине.
– В магазине? О, Господи! Жуанита, почему вы не написали мне?
– Я не думала, что вы хотите этого. Право, Билли!
Он снова закрыл глаза рукой.
– Я не надеялся уже, что когда-нибудь вы еще назовете меня так, – шепнул он. – Жуанита, вы разве не читали ни одного из тех обращений к вам, которые я помещал в «Солнце»?